В конце концов пираты получили выкупные деньги и отпустили меня. Сами же тотчас снялись с якоря и покинули укромную свою бухту.

Я без промедления поехал в Помпеи и снарядил там три корабля, чтобы поймать Афинянина и его людей. Как ты помнишь, Тиррон, у меня с некоторых пор стал открываться дар предвидения, так что я знал, где следует искать этих разбойников. Я настиг их через две недели. После непродолжительной, но кровавой схватки захватил их корабль. Афинянин за день до этого совершил очередное нападение на купцов, так что трюмы его корабля были набиты настоящими богатствами. Узнав меня, Афинянин совершенно упал духом. Он был настолько подавлен случившимся, что едва мог держаться на ногах.

— Я помню, что ты очень любишь гладиаторские бои, — сказал я ему. — Я хочу подарить тебе редкостную возможность, Нун. Я продам тебя Туллию Семпронию, которого ты так любишь за то, что он держит в своей гладиаторской школе только профессиональных воинов. Ты станешь гладиатором, Нун Афинянин. И я обязательно приду на твой первый бой.

Остальных пиратов я велел распять.

— Вы смеялись надо мной, — сказал я им, — вы не верили мне. Но вот я стою перед вами, свободный, богатый, полный здоровья. А вы сидите передо мной на земле, скованные цепями. Фортуна отвернулась от вас. Никто не лечит ваши раны, не подносит вам кубки с вином. Если бы не я, то многие из вас, может, дожили бы до глубокой старости. Теперь же никому из вас старости не видать. Впрочем, смерть всегда остаётся смертью, даже если иногда кажется, что кому-то посчастливилось и кончина его была тихой и спокойной. Уверяю вас, смерть не бывает лучше или хуже. Это единственное, что я могу сказать вам в успокоение, хотя знаю, что легче вам от этого всё-таки не станет.

Каждый раз, слыша страшные вопли людей, которым вгоняют в запястья гвозди, я не могу поверить, что человеческая глотка способна производить такие звуки.

Я подошёл к Порциусу — тому великану, который неоднократно хотел разделаться со мной, пока я находился в плену, — и долго смотрел на него. Он был очень бледен, кровь густо заливала его руки. Выражение его лица надолго останется в моей памяти. Страдания всё-таки часто облагораживают внешность человека. Измученный Порциус, недавно ещё такой отвратительный в своей постоянной злобе, стал вдруг бесконечно красив, от его грубости не осталось и следа, нос и губы его утончились, щёки впали, глаза ввалились. Поистине его облик был выразителен и вызывал сострадание. Разглядывая провисшего на перекладине креста пирата, я размышлял над тем, какую хорошую службу сослужило здоровяку его могучее тело даже в смерти: оно оказалось слишком тяжёлым, поэтому суставы в плечах почти сразу вывернулись, Порциус стал задыхаться под тяжестью своего тела и очень быстро потерял сознание, так что боли он уже не чувствовал.

Знаю, что поступил я не по воле природы, казнив тех людей. Но у меня и в мыслях не было поступить добродетельно с разбойниками. Я гнался за ними, чтобы убить. И я убил их. Я не собирался делать из них рабов. Я просто хотел покончить с ними.

Мне достался их замечательный корабль. Находившуюся на борту добычу я распределил между солдатами, которых я нанял. Себе же вернул выкупные деньги.

Сейчас я уже возвратился в Помпеи и хочу некоторое время посвятить праздности, хотя понимаю, что смешно похваляться такими планами.