Ирис вцепилась ему в плечи, затрясла:

— Спрячь!

— Поздно, — колдун оттолкнул её и начал спешно одеваться. — Тебя уже засекли. Сиди, всё будет хорошо. Не убьют.

Оборотница щёлкнула зубами и застонала. Не верила она, что Рош своим не сдаст. А не он ли и навёл? Не выдержала, набросилась на него, но в последний момент раздумала, не покалечила. Обернулась и сиганула в коридор. Там её уже поджидали…

Ирис лежала на полу клетки, смотря на мир сквозь частые прутья. Она отказывалась есть, но её тюремщикам было плевать: они с чувством выполненного долга кидали ей куски мяса. Оборотница к ним не притрагивалась — и их крюками вытаскивали обратно.

Прибывший из Властены архимаг постановил кормить её насильно: Конклаву Ирис была нужна живой. Оборотница же с удовольствием переломала им всем шеи. Пару раз пыталась, кидалась на прутья, но острые колья и искры магии загоняли её обратно в угол. Там она и лежала: не в образе волка, а человека.

Местные жители сбегались посмотреть на живого волкодлака, безнаказанно поиздеваться над ним, побросать камнями. Сначала Ирис огрызалась, потом перестала. Ей было всё равно. Но апатия скрывала тихую ярость. Оборотница давно решила, что, когда откроют клетку, она попытается убить столько людей, сколько сможет.

По ночам она грызла прутья решётки, но, увы, металл был ей не по зубам. Удалось вырвать парочку, но маги вовремя заметили, зачаровали.

Рош ехал вместе с охотниками: ему также надлежало держать ответ перед Конклавом. И выдержать бой за право оставить Ирис себе.

Малышка Аглая, пожалуй, путешествовала с большим комфортом, нежели все остальные. Росла, крепла и набиралась сил.

Во время одной из остановок колдун, воспользовавшись тем, что оборотницу оставили без присмотра, подошёл к клетке. Смело просунул руку сквозь прутья, бросил на пол одежду. Ирис исподлобья покосилась на него: с чего такая доброта?

— Слушай меня внимательно и не перебивай. Тебя везут в столицу, показывать верховным магам. Постарайся вести себя тихо и смиренно, слушайся меня. Выбор-то невелик, Ирис: либо подчинение, либо смерть.

— Ты слово давал, — хрипло напомнила оборотница. Поднялась и подошла к нему.

Храбрый, руку не оттёрнул, не отошёл.

— И сдержу. Клетка — не моё решение, я бы воспользовался телепортом. Есть хочешь?

— Опять кости, как собаке? — презрительно усмехнулась Ирис, подняла одежду, начала одеваться.

— Тарелку каши.

— Тарелка сюда не пролезет.

— А я тебя выпущу. Докажи архимагу, что ты не зверь, покайся в грехах… Впрочем, возиться и уговаривать не буду. Нравится клетка — сиди.

— Дочку хочу видеть. Грудь без неё ноет.

Помолчала и добавила:

— Ладно, надевай ошейник, повеселю людишек. Потом сочтёмся.

Рош задумался, а потом решил, что и верно, только так можно доказать свою теорию о возможности одомашнивания волкодлаков. Только до этого придётся Ирис в церковь затащить, чтобы местные успокоились немного, уверились, что бог вытравил из неё зло. Жестоко, конечно: нечисти в подобных местах неприятно, зато самой же будет лучше. А то только звереет в своей клетке.

Вынув меч из ножен: подстраховаться не мешает, колдун снял чары с решётки и начал возиться с замком. Простенький, он поддался через пару минут.

— Вы с ума сошли, Белковец! — набросился на него подоспевший архимаг.

— Она моя собственность, — отрезал Рош.

— И нечисть, убийца. Вы же живоборец, господин Белковец, или, — архимаг нахмурился, — вы предали заветы мага, став отступником?

— Желаете подать на меня в суд? Подавайте, я не боюсь, ибо правда всегда торжествует.