— Ну… слухи о моей смерти сильно преувеличены. — Я пожал плечами. — Хотя стрельба и правда случилась.

— Что, пригодился мой подарок? — Кудеяров указал мне на свободный стул. — Ты присаживайся, Владимир, в ногах правды нету.

Я не стал спорить и устроился напротив — как раз между чернявым и великаном во главе стола. Тот тоже разглядывал меня, но заговаривать пока не спешил. Видимо, был из тех, кто предпочитает болтать поменьше.

А слушать — побольше.

— Подарок пригодился, — вздохнул я. — К нему бы патронов еще — тогда вообще бы хорошо.

— Да кто б знал… Выходит, даже заступничество мое не помогло. Хотя — оно и понятно. — Кудеяров закинул локти на стол и опустил голову. — У нас с Прошкой Рябым и раньше не гладко было — а теперь так совсем испохабилось.

— Это как вышло?

— Как обычно и выходит. Слово за слово — брата мне подранил, собака такая! Федор в городе человек чужой. — Кудеяров кивнул в сторону великана. — Не знает еще, что к чему. Посмотрел не так, сказал не то — ну и началось…

Значит, все-таки брат. Уточнять подробности я не стал — и так понял, что именно «началось». Видимо, приезжий сибиряк что-то не поделил с местными каторжанами. А то и поколотил пару человек — здоровье, несмотря на солидный возраст, явно позволяло: такие ручищи запросто сломали бы подкову, а уж с хрупким человеческим организмом и вовсе могли сотворить что-то невообразимое.

— И по всему видится мне, что быть войне. И мы с тобой, Владимир, тут товарищи. — Кудеяров снова посмотрел на меня. — Прошка теперь и с тебя ну никак не слезет — а он в Петербурге человек не последний. Считай, весь Апраксин двор держит. И на Васильевском острове интерес свой имеет.

Насчет товарищей я бы, пожалуй, поспорил: вряд ли Кудеяров успел проникнуться ко мне дружескими чувствами. Зато интерес его был, что называется, яснее некуда. То, что я уже дважды проделал со злобными и закаленными в уличных боях урками, явно намекало на наличие Таланта. Обычный парень моего возраста, даже самый крепкий, такое бы точно не провернул.

Схватка с Прошкой явно назревала уже не первый месяц — если уж Кудеяров выписал из глуши в столицу двухметрового родственничка с буйным нравом. И даже не самый крутой Владеющий благородного происхождения мог стать в этом противостоянии весьма ценным козырем. Не тузом и не королем, конечно… точно не дамой — но и не шестеркой.

Да и у меня вариантов, похоже, уже не оставалось. Разве что спешно удирать из города, бросив Фурсова с Петропавловским на произвол судьбы. Силы понемногу возвращались, даже быстрее, чем я думал — но на драку с целым криминальным княжеством их все-таки пока не хватало. Ни капиталов, ни оружия. Из гвардии — только два гимназиста.

Так себе армия. Без союзников, похоже, не обойтись.

— Значит, повоюем, Фома Ильич. — Я сложил руки на груди. — Поможем друг другу, так сказать.

— Я бы на вашем месте был осторожнее, судари — даже в словах, — проворчал чернявый. — Меня могут убить только за то, что я вообще появился здесь. И не стоит…

— Довольно! — сердито огрызнулся Кудеяров. — Ты, Соломон Рувимович, определись уже — а то ни туда, ни сюда… Не нравится — скатертью дорожка, держать не буду!

— Ну я же не говорю… Полно вам, Фома Ильич! Сами же знаете, что мне и самому от этих каторжан никакой жизни нет.