Тим закурил сигарету.

Когда, через минуту, Голт заговорил вновь, в его голосе почти проявились нотки жалкой мольбы.

— Как ты думаешь, прав я?

— Ну возможно, возможно. Мне нужно свалить. Увидимся позже.

Когда Тим выходил из квартиры, он воспользовался случаем и подмигнул. Голт с трудом подавил крик.

Он слишком, слишком взволнован. В конце концов, не было никакой реальной причины для его ужаса. Так он убеждал себя. Его разум раскачивался, как маятник, туда-сюда между крайностями. Один день он утверждался в одной мысли. На следующий день…

Так все и шло, а подозрительные несчастные случаи продолжались. Пока, наконец, Голт не провалился под лед в озеро и не заболел пневмонией. В своем бреду он отмечал, что каждый день гулял по этой укромной тропинке уединенного парка, и что кто-то сдвинул в том месте берег, и там, где не должно было быть льда, образовалась тонкая ледяная корка, и он не мог поверить, что Тим на самом деле — это дьявол.

КАК-ТО вечером он проснулся от шума голосов из соседней комнаты. Послышался звук закрывающейся двери. Голту удалось встать с кровати и достать свой автоматический пистолет из ящика бюро. Затем он вернулся под теплое одеяло и спрятал под ним пистолет.

Вошел Тим.

— Привет, — сказал он. — Что за идея купаться в ледяной воде, в твоем-то возрасте?

Голт ничего не ответил. Тим сел и закурил сигарету.

— Закуришь? Нет? Хорошо, что у тебя на уме?

— Где доктор?

— Почему я должен знать?

— С кем ты разговаривал?

— Это была твоя медсестра, — объяснил Тим. — Я сказал ей, что останусь с тобой, пока она сходит поужинать. Она еще не поела. Ну, начнем — чего бы ты хотел? Может быть, почитать тебе?

С огромным усилием Голт произнес:

— Твои секреты у меня в сохранности. Я не…

— М-м-м, — перебил Тим. — Может, мне лучше измерить тебе температуру. Секреты, говоришь? Расслабься, сынок.

— Я серьезно. Ты человек. Ты мой брат. Я знаю это. Я никогда ни о чем таком не думал. Я… я…

— Хорошо, спасибо. Я рад, что ты не считаешь меня Воллюсвеном. — Тим внезапно замолк.

Голт сказал пересохшим вдруг ртом:

— Я не слушал тебя. Я не слышал этого.

Сумерки сгущались, из парка доносились слабые звуки уличного движения. В комнате с каждой минутой становилось все темнее. Мгновенная, ужасная паника охватила Голта, и он включил лампу у кровати. В желтом свете темная фигура Тима превратилась в нечто знакомое, но не успокаивающее.

Прошло какое-то время. Тим пожал плечами и взглянул на наручные часы.

— Время твоей склянки, — сказал он. — Мой долг подать ее тебе, ты в ней нуждаешся. У тебя, должно быть, расшатались нервы.

Голт смотрел, как его брат отмерил дозу коричневой жидкости из бутылки, стоявшей на бюро. После Тим прошел в ванную и включил воду. Когда он вернулся, стакан был почти полон янтарной жидкости.

— Я не приму это, — сказал Голт. — Конечно, я не притронусь к этому. Я не полный идиот.

— О, Боже, — простонал Тим. — Медсестра сказала, что ты должен принимать эту дозу каждый час в обязательном порядке. Разве ты не принимал это уже несколько дней?

— Только не это. Это не лекарство. Это яд.

— Я сыт по горло такой болтовней, — сказал Тим, нахмурившись. — За кого ты меня держишь, кто я такой, по-твоему, черт возьми?

— Воллюсвен, — сказал Голт.

Тим подошел, держа лекарство. Его замысел был очевиден.

Голт вынул из-под одеяла пистолет и нацелил его. Даже тогда он мог и не выстрелить. Но Тим подмигнул. Это было хитрое, торжествующиее, ехидное подмигивание…

— Воллюсвен! — Голт кричал, совершенно обезумев, и снова и снова нажимал на спусковой крючок.