– Ну уж кто может, так это вы. В жизни не видела, чтобы столько ели. Он ухмыльнулся:

– Я ведь расту, и мне нужны силы.

– Мартин, мы будем пить кофе в саду, если вы не возражаете, мистер Блейк.

Они вышли в сад и стояли молча, слушая ночные голоса Нью-Мехико. Где-то неподалеку завывали койоты. Сет подошел к небольшому бассейну.

– Как приятно мне быть здесь с тобой, Морган. Можно подумать, что Гордон намеренно уехал и оставил нас вдвоем.

Морган, как ни странно, подумала о том же.

– А ты помнишь те дни, что мы провели в каньоне, среди развалин индейской деревни?

– Нет.

Он испуганно обернулся, но потом рассмеялся:

– Ну почему бы тебе не подойти ко мне и не позволить себя поцеловать?

– Прекрати это, Сет, или я уйду в дом. С прошлым покончено, и мы теперь только… знакомые.

– Хорошо. Но знакомые могут стать друзьями. А друзья – любовниками.

– Сет, ты невозможный человек!

– Полагаю, ты хочешь этим сказать, что нам невозможно не любить друг друга. Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, почему попросила жениться на тебе именно меня, а не других молодых людей, приглашенных к Синтии Фергюсон?

– Я услышала, что у тебя есть ранчо в Нью-Мехико.

Не могла ведь она признаться, что ей сразу и очень понравился его мускулистый торс! Она даже засмеялась при этой мысли.

Сет наклонил голову набок и как-то странно на нее посмотрел.

– Ладно, малютка, – и подошел к ней. – Наверное, пора спать.

Он положил ей руки на плечи, но она отшатнулась. Он привлек ее к себе, затем слегка поцеловал в щеку.

– Покойной ночи, жена моя.

Он разжал объятия и ушел. А она стояла и смотрела на то место, где он только что был. Какие у него дурные манеры! Он должен был проводить ее до дверей спальни, а не бросать одну в темном саду. Она сердито поднялась по лестнице. Дверь в его комнату была закрыта, в большом доме стояла тишина.

Она вынула шпильки из волос, быстро сняла платье и небрежно бросила его на спинку стула. Затем вытащила из комода ночную рубашку из тонкого, почти прозрачного муслина. Она долго ворочалась в постели с боку на бок.

Сет улыбался, зная, что она не спит. О да, милая… Ты, конечно, помнишь и каньон, и все, что там было.

Морган заснула, и ей приснился сон. Она была с Жаком. Одной рукой он держал ее за волосы, другой приставил нож к горлу. А индейцы стояли вокруг и смотрели. Потом она увидела Сета и услышала, как он тихо и терпеливо ей говорит:

– Я здесь, любимая, не надо бояться.

Она проснулась в ужасе. Сет держал ее на коленях. Она обняла его за шею и крепко прижала к себе. Он говорил мягко, выбирая нежные слова и поглаживая ее по голове. Она тихо плакала.

– Ты не хочешь рассказать мне обо всем, что было, малютка?

Рассказ изливался бурным потоком. Она рассказала про Жака и про сон. Про то, как ее предал Джоакин, как тогда она искала Сета и… о записке. Она рассказала о мадам Николь, о том, как вечером перед аукционом увидела Сета в зеркале и слышала, как играет музыкальная шкатулка. Она не видела, как Сет побелел, потому что мгновенно вспомнил, как он раздавил маленькую шкатулку.

Морган, рыдая, рассказала о своем унижении в вечер аукциона, о том, как полюбила Терона за его доброту. Она вспомнила о той ночи, когда увидела Сета, и как молилась, чтобы он выжил, хотя совсем не надеялась на это. Слезы стояли в его глазах.

– Прости, любимая. Но теперь я с тобой и не покину тебя никогда.

Она была его ребенком, его дорогим дитя. Он ее качал на руках и баюкал. Ей так нужна была его нежность! Ей отчаянно надо было выплакаться.