Сет взял ее за руку и сжал пальцы.

– Теперь, когда здесь Люпита, я надеюсь. Поела?

– Да.

Она чувствовала себя тяжелее и неуклюжее, чем когда была беременна. Но она должна встать, ей немедленно нужно вернуться к Адаму. Она и так уже задержалась слишком долго. Морган поплелась к двери, глядя перед собой почти ничего не видящим от усталости взглядом.

Сет схватил ее за юбку.

– Но Адам, наверное, зовет меня.

Ее целью была кухонная дверь – до нее надо добраться, пустяк, конечно, но сейчас эта цель оказалась недостижимой.

Сет поднял ее на руки.

– Я очень тяжелая. Ты…

– Тяжелая! Ты пушинка! Ты почти такая ж легкая, как Адам. И теперь, когда я здесь, я о тебе позабочусь. Я прямо сейчас уложу тебя спать.

Она прислонилась головой к его плечу. Никому на свете она теперь не доверяла больше, чем своему Сету. И вздохнула: да, он снова ее Сет.

В спальне он поставил ее на ноги:

– Раздевайся и скажи, где у тебя ночные рубашки?

– В третьем ящике.

Дрожащими руками она стала расстегивать пуговицы. Сет отвел ее руки и сам справился с целым рядом крошечных пуговичек. Она видела, что он тоже очень устал. И погладила его по голове. Сейчас он кажется просто стариком.

Она переступила через платье, упавшее на пол, и Сет начал расшнуровывать корсет. Она с облегчением вздохнула, когда корсет тоже упал, и подумала, что, наверное, никогда не привыкнет к этой жесткой штуке, стискивающей талию и ребра, словно железными прутьями.

Сет снял ее нижнюю рубашку, и она стояла теперь совсем голая.

– Зачем ты носишь это? У тебя от него на теле красные пятна. – И большими ладонями стал растирать ей бока.

Она почувствовала какую-то неловкость:

– Дай мне ночную рубашку.

– Сначала помойся.

Он подтащил ее к тазу с водой и стал мыть ей руки и умывать. Она стояла тихо, ей было приятно его прикосновение.

Он вытер Морган и затем надел ей через голову чистую, мягкую ночную рубашку.

– Меня повесить надо, что я закрываю такую красоту. – Ласковым движением он легко коснулся ее груди и улыбнулся, посмотрев в донельзя утомленные глаза. – Прости, маленькая. – Он взял ее на руки, отнес в постель и направился было к двери.

– Куда ты уходишь? – пробормотала она.

– К себе в комнату. Люпита считает, что мне тоже надо немного поспать.

– Не уходи. Ты мне нужен.

И он возрадовался:

– Да, mi querida, я, конечно, буду с тобой… и так долго, как ты пожелаешь.

Морган сразу же перевернулась на живот и крепко уснула.

Сет не спеша вымылся, разделся и лег рядом с женой.

– Проклятая ночная рубашка, – прошептал он, привлекая Морган к себе. Их тела сразу же прижались одно к другому. Дыхание Сета стало равномерным, тихим, и он тоже заснул.

– Лошадка… – прошептал он беззвучно.

Люпита вливала в него травяные отвары один за другим. И в каждом плавали сухие лепестки роз. С помощью Розелль она закутывала его маленькое, горящее в лихорадке тело в горячие полотенца, от которых шел пар.

К рассвету жар стал ослабевать, лихорадка унялась, и Люпита рухнула на маленький диванчик. Она не спала уже почти две ночи, и теперь, когда надо было ждать, а делать уже было нечего, она мгновенно уснула.

– Есть, – он сказал это не так громко, как ему хотелось бы. Он опять попытался сказать это, но язык и губы ему не повиновались. Он посмотрел на большую толстую женщину, что спала рядом. Кто это? Он был весь в поту, ему хотелось есть и пить.