– Так вы считаете, что мне не удастся завладеть троном?

– Я сказал только, что это будет очень нелегко. Но действуйте, попытайтесь, возьмитесь за дело. Если вы начнете, то я буду с вами.

– Вы? Но ведь вы же направляетесь в Зимроэль, причем именно для того, чтобы еще больше укрепить положение Корсибара!

– Да, он попросил меня об этом. Ну, а что я буду делать на самом деле – это еще вопрос.

– Позвольте мне разобраться. Вы хотите сказать, что фактически предлагаете мне свою поддержку? – недоверчиво спросил Престимион.

– Между нами узы крови, мой мальчик. А также любовь.

– Любовь?

Дантирия Самбайл наклонился к Престимиону и улыбнулся самой теплой улыбкой, на какую был способен.

– Вы должны бы знать, кузен, что я люблю вас! Я вижу мою любимую мать, когда смотрю на вашу: они могли бы быть сестрами. Ведь мы происходим от одной плоти, вы и я. – Его странные глаза, глядевшие на Престимиона, светились ярким аметистово‑фиолетовым огнем. В них виделась пугающая зловещая сила, но вместе с нею и таинственная нежность. – Вы воплощение того, чем мне хотелось бы стать, если бы я мог перестать быть самим собою. И какой же радостью было бы для меня видеть наверху, в Замке, вас, а не этого дурня Корсибара! И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы оказались там.

– Какое вы ужасное чудовище, Дантирия Самбайл!

– Конечно, этого у меня не отнимешь. Но я ваше чудовище, дражайший Престимион. – Он снова без предложения наполнил свой бокал. – Отправляйтесь со мной в Зимроэль. Ни‑мойя станет базой, с которой вы начнете войну против Корсибара. Вместе мы наберем миллионную армию, построим тысячу кораблей, стоя плечом к плечу, переправимся через море и придем в Замок вместе, как братья, которыми мы и на самом деле являемся, а не как отдаленные и порой неприязненно относящиеся друг к другу родственники, которыми нас считает мир. А, Престимион? Разве не замечательная картина?

– И впрямь замечательная, – усмехнулся Престимион. Но голос его был холоден. – Вы хотите втравить меня в войну с Корсибаром, чтобы мы уничтожили друг друга, а это расчистит вам прямую дорогу к трону. Или я не прав?

– Если бы я когда‑либо стремился к трону, то просто попросил бы лорда Конфалюма уступить его мне, когда ему надоест на нем сидеть. Я сделал бы это намного раньше, чем вы выросли настолько, чтобы обхватить ладонью женскую грудь. – Лицо прокуратора стало уже совершенно пурпурным, но голос был тверд; могло показаться, что он совершенно спокоен и просто болтает о пустяках для развлечения. – Кто мог бы перебежать мне дорожку? Этот глупец Олджеббин? Да Конфалюм скорее передал бы корону первому попавшемуся скандару, чем ему. Но нет, нет, меня не привлекает Замковая гора. Корональ может владеть Горой, а я владею Зимроэлем, и мы оба довольны.

– Особенно если вы сможете говорить, что корональ обязан вам своей короной, не так ли?

– Ах, вы снова и снова подозреваете меня, дорогой Престимион. Вы тратите впустую слишком много драгоценных сил, атакуя мои мотивы, которые порою бывают совершенно искренними. Возможно, ваше собственное прекрасное вино затуманило вам разум. Давайте начнем с начала. Вы хотите быть королем, а я предлагаю вам свою помощь как ваш любящий родственник, готовый поддержать вас во всем, а также и из глубокого убеждения, что трон по закону принадлежит вам. Силы, имеющиеся в моем распоряжении, отнюдь не стоит считать незначительными. Так скажите мне здесь и сейчас: вы принимаете мое предложение или отказываетесь от него?

– Ну, а как вы сами думаете? Конечно, принимаю.

– Какой разумный мальчик. Теперь далее: вы поедете со мной в Зимроэль, чтобы создать там свою военную базу?

– Нет, не поеду.