Однако Свор в последнее время имел достаточно возможностей наблюдать за всеми этими военными делами и хотел хоть немного отдохнуть от них. Он не был солдатом, и поэтому для него почти не находилось занятий в этих тренировках, маршировках и составлении батальных схем; те же немногочисленные обязанности, которые были на него возложены, доставляли ему крайне мало удовольствия. Собственное безделье начинало не на шутку раздражать его. Он тосковал о своей квартире в Замке, о своих книгах и звездных картах, о своих дамах. Прежде всего о дамах, поскольку могучая энергия, скрывавшаяся в маленьком жилистом теле герцога Свора, как он давно знал, находила себе наилучшее применение в женских объятьях. В свое время он имел романтические связи со многими знатными дамами в Замке, то и дело отправлялся на тайные свидания в близлежащие города и даже в мрачном Лабиринте сумел найти себе подруг, готовых разделить с ним удовольствия.

Но в лагере Престимиона в Глойне не было женщин, а поблизости не было и городов, где он мог бы найти женское общество. С каждым днем волнение Свора все усиливалось. Именно из‑за него он без какой‑либо осознанной цели выехал сегодня в саванну, раскинувшуюся к северу и к западу от лагеря; лишь бы немного ослабить напряжение, овладевшее им из‑за безделья и уединения, в котором уже давно приходилось проводить ночи.

Взяв в лагере кавалеристов первого попавшегося скакуна, он поднялся на вершину этой миниатюрной горы, чтобы оглядеть степь за пределами лагеря. Потом, наугад выбрав направление, Свор поехал в соседнюю долину, где фыркало и чавкало стадо вонгифоринов.

Это оказалась низменная, несколько сыроватая местность. Вонгифорины там были неисчислимы; сколько хватало глаз, можно было разглядеть их стада, среди которых были случайными кучками вкраплены климбергейсты и другие травоядные. Все эти животные были совершенно безобидны и любезно уступали дорогу, издавая негромкое немузыкальное фырканье, когда скакун Свора осторожно пробирался среди них. Пожалуй, с полчаса – он не следил за временем – Свор ехал в северо‑западном направлении. Затем, увидев еще одну горку, он привязал скакуна к каменному выступу и взобрался наверх, чтобы посмотреть, какой пейзаж ожидает его впереди.

Оттуда ему открылось удивительное зрелище.

Следующая долина лежала немного ниже того места, по которому он только что ехал: широкое пространство медно‑красной травы гаттаги, прорезанное кое‑где неширокими ручейками. А посреди нее, приблизительно в трех сотнях ярдов к северу, Свор с изумлением увидел пыльный и немного помятый парящий экипаж. Машина стояла под очень неприятным углом к земле на заболоченном клочке почвы: видимо, водитель держал ее слишком близко к поверхности, и ротор забило грязью. А рядом стояли две молодые с виду женщины. С ними, похоже, никого больше не было. Одна из них была темноволосая, другая белокурая. Даже с такого расстояния Свор ясно видел, что они очень обеспокоены и даже напуганы тем плачевным положением, в которое попала их машина.

Две женщины, путешествующие без сопровождения в летающей лодке по этой безлюдной и бездорожной местности, населенной лишь вонгифоринами, климбергейстами и остромордыми кепджиталиджисами… Невероятное явление; значит, тем более в нем нужно безотлагательно разобраться.

Свор сбежал вниз, вскочил на скакуна и быстро поехал к увязшей в болоте парящей машине.

7

Тут не было иной растительности, кроме травы, и женщины заметили его издалека. Они принялись указывать на него руками, медленно отступая вдоль борта лодки по мере приближения всадника. Да, определенно, молодые; Свор теперь видел это совершенно ясно. Бедно одетые, но видно, что обе очень красивы и с хорошей осанкой. Особенно темноволосая, отметил он, – такая элегантность в движениях и самообладание. Но, во имя Божества, что они тут делали? Это было неподходящее место для женщин. Объяснение этому было только одно: они оказались здесь непрошеными, приехав к мужьям или любовникам, вступившим в армию Престимиона.