– А вы можете предложить что‑то лучше? – Гиялорис требовательно взглянул на маленького человечка.

– Для начала покинуть Лабиринт, и как можно скорее.

– Вы всегда были трусом, Свор.

– Осторожным, мой друг. – Свор холодно улыбнулся. – Существует большая разница между трусостью и благоразумием. Хотя откуда вам знать – ведь у вас нет ни того, ни другого качества. До Корсибара рано или поздно дойдет, что в его интересах избавиться от нас, поскольку само существование Престимиона ставит под сомнение его право на трон. А что лучше подходит для нашего исчезновения, чем этот темный и таинственный Лабиринт с его бесчисленными уровнями, в которых никто не разбирается толком. И если нас под покровом ночи сцапают и отведут куда‑нибудь в катакомбы, что за залом Ветров, чтобы там, допустим, перерезать нам глотки, или спокойненько опустят физиономиями вниз в черное озеро двора Колонн, то пройдет немало времени, прежде чем наши тела кто‑нибудь обнаружит.

– И вы считаете, что Корсибар может одобрить такой омерзительный поступок? – спросил Престимион. – Клянусь Божеством, Свор, у вас очень дурное мнение о человеческой душе!

– Мне довелось много путешествовать и кое‑что повидать.

– И поэтому вы полагаете, что Корсибар приемлет убийство как средство для достижения своих целей?

– Допустим, что, несмотря на бесстыдный захват короны, Корсибар действительно может быть в остальных вопросах таким благородным, каким вам хочется его видеть, – холодно ответил Свор. – Но среди его сторонников есть и люди, не обладающие этими добродетелями. Я говорю, в частности, о графе Фаркваноре. Позволю себе также напомнить вам о маге су‑сухирисе, который толкует для принца предзнаменования и ворожит ему. Его хорошенькая сестричка, думаю, тоже оказывает на него весьма недоброе влияние. Корсибар кажется с виду невероятно сильным и величественным, но мы‑то знаем, что ему присуща некоторая легковесность, и требуется всего лишь легкое дуновение нежного вечернего бриза, чтобы он повернул в противоположную сторону. Те же самые люди, которые подтолкнули его к захвату трона, могут с не меньшим успехом убедить его в необходимости избавиться от нас.

– Это вполне возможно, – согласно кивнул Престимион. Он умолк и несколько секунд лишь сжимал и разжимал кулаки. – Вы предупреждали меня об опасности, Свор, а я велел вам заткнуться, когда вы рассказали мне свой предостерегающий сон о том, как мертвый Пранкипин взял корону у Конфалюма и возложил ее на голову Корсибару. Я презрительно отверг ваше предупреждение и поплатился за это великой ценой. Впредь буду внимательнее прислушиваться к вам. Согласен: здесь мы находимся в большой опасности. – Он повернулся к остальным своим столь немногочисленным друзьям. – Я согласен с герцогом Свором. Мы уедем настолько быстро, насколько позволят приличия, буквально в тот же момент, когда тело старого понтифекса предадут земле.

– И куда, по вашему мнению, нам следует направиться? – обратился Септах Мелайн к Свору.

– У нас есть дома на Замковой горе, – ответил герцог. – Именно там, мне кажется, стоит пока укрыться и исподволь выяснить, насколько сильной и глубокой поддержкой пользуется Корсибар в самом Замке. А потом тонко, не привлекая к себе внимания, провести переговоры относительно альянса с теми или другими знатными властителями. До поры до времени будем притворяться, что смирились со случившимся, и беспрекословно сгибать колени перед Корсибаром всякий раз, когда от нас этого потребуют.

– А как быть с риском ночного убийства? – спросил Септах Мелайн.

– Там, в замке, эта опасность будет значительно меньше. Такую штуку куда легче сыграть в Лабиринте, чем там, где солнце ярко освещает все наши дела.