Ему опять никто не ответил.

Тогда Корней сломил цветущую ветку с калинового куста, счистил с неё и цветы и листья — сделал хлыст.

Засвистал лихо и пошёл домой. Он шёл и топтал своими толстыми пятками нежные колокольчики. А хлыстом размахивал и сбивал головки всем цветам, которые ему попадались.

Какой же ты защитник!

В озере было полно солнца. Солнце играло в маленьких волнах, запускало широкие лучи в глубину, а у берега рассыпалось белыми блёстками.

Феня только что накормила уток. Теперь они отдыхали на тёплом прибрежном песке. Весь берег был белый от белых уток.

Лёня и Аринка вошли в утиный загон. А Дружка не пустили.

— Жди здесь, — сказал Лёня. — Собакам нельзя на ферму. Уток распугаешь.

Дружок вяло махнул хвостом, опустил голову и улёгся у калитки. Ждать так ждать. Это дело собачье.

— А! — весело сказала Феня. — Вот как хорошо, что пришли. Сейчас чай пить будем.

— С лепёшками! — подхватила Аринка. — Мы тебе лепёшек принесли!

Лёня молча протянул Фене корзинку с лепёшками.

— Вот молодцы! — обрадовалась Феня.

Она взяла корзинку, развернула полотенце и удивилась:

— Батюшки! Что же это с лепёшками? Все на куски развалились. И трава на них налипла. И мох. Что это у нас в печке — лес, что ли, вырос?

Лёня и Аринка молчали.

Феня взглянула на Лёню и ещё больше удивилась:

— Батюшки родные! Да откуда ты, Алексей? На лбу фонарь светится. И щёку располосовал. Дрался, что ли?

— Ничего не дрался… — начал было Лёня.

Но Аринка перебила его:

— Дрался! Дрался! С нашим Корнеем. Корней его и отлупил!

— За что же он тебя?

— Я его корзинкой по спине.

— А за что же ты его?

— Корней белку хотел убить, — встряла Аринка, — а Лёня заступился.

— А зачем же сразу драться? Ты бы поговорил с ним, объяснил бы…

— Да, поговоришь с ним. Он только и знает: «Подумаешь! Твои они, что ли!»

— Эх ты! — усмехнулась Феня. — Защитник слабых!

И пошла в вагончик за чайником. Вагончик этот стоял на самом берегу. Там была Фенина постель — ведь и ночевать приходилось на озере, уток одних не оставишь. Там и керосинка стояла, а на ней кипел чайник.

Феня накрыла суровой скатёркой стол, врытый ножками в землю под рябиной. Поставила кружки. Достала сахар. Хорошо чай пить, когда над головой зелёные ветки, под ногами тёплый песок, а перед глазами синее озеро!

После чая Феня пошла по берегу посмотреть — всё ли тихо в её утином царстве-государстве. Лёня и Аринка тоже пошли с ней.

— Всё равно я буду защищать слабых, — сказал Лёня, — если их будут обижать.

— А меня будешь защищать? — спросила Аринка.

— И тебя буду.

— А ещё кого?

— Птиц защищать буду. Белок. Деревья.

Лёне вспомнилось, как Корней наступал своими толстыми пятками на колокольчики, и добавил:

— И колокольчики тоже защищать буду.

Тут Феня усмехнулась:

— Чтобы защищать слабых, надо самому сильным быть. А тебя, видишь, Корней и то отколотил.

Лёня сжал кулаки, покраснел. Можно бы и обидеться на Феню за такие слова. Но разве за правду обижаются?

— Вот ты надулся, а зря, — сказала Феня. — Подумай сам. Если бы наши солдаты только кричали: «Не дадим в обиду свою Родину!» А ни стрелять, ни воевать не умели бы — что бы получилось? Пустые слова.