А Карбоун, не в пример мне, вырос в незатейливом и безыскусном пригороде Саффолк Каунти, в мире выходцев из Бруклина в третьем поколении — продавцов обуви, контролеров и преподавателей общественных наук в средних школах. Я просто уверен: если бы вся эта компания взлетела на воздух и шлепнулась где-нибудь на окраине Индианаполиса или Де Мойна, то немедленно стала бы неотъемлемой частью тамошнего пейзажа.

— Но ведь Ист-Хэмптон всего в скольких… десяти, двенадцати милях отсюда? — прикидывал он, и глаза его при этом горели. — Рвануть, что ли, туда да порасспрашивать кого-нибудь на съемочной площадке?

Вообще-то Карбоун — парень вполне уравновешенный и рассудительный, можно было бы предположить, что ему наплевать на всякие модные штучки. Но теперь, предвкушая крики «Свет! Камера! Снимаем!», он ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговку рубашки. И если бы сейчас ему подвернулась под руку шляпа с перьями и трость, он наверняка зацапал бы все это и не мешкая устремился бы в Ист-Хэмптон, выкрикивая: «Да здравствует Голливуд!»

— А кто там снимается? — спросил он, немного успокоившись.

— Линдси Киф и Николя Монтелеоне.

— У нее такое тело, что совершенно наплевать, как она относится к проблеме разоружения.

Вдруг Карбоуна осенило:

— Наверху, вместе со своим агентом. Странно, что ты еще не слышал ее воплей. Агент до сих пор тщетно пытается ее успокоить.

— Агент привез ее прямо со съемок. У нее была жуткая истерика.

Карбоун сдвинул брови, изображая сочувствие, так что я поспешил добавить:

— Не забывай: она актриса. К тому же агент говорит, что последние полгода Линдси и Сай жили вместе. Здесь и еще в двухэтажной квартире на Пятой авеню. Были безумно влюблены друг в друга. Идеальный союз, никаких ссор… и прочая фигня. Ах да, они собирались пожениться — немедленно, после окончания съемок.

— И ты веришь агенту?

— Видишь ли, он вообще-то не новичок в этом деле. Пожилой мужик, звать его Эдди Померанц. Ну, вспомни, конец шестидесятых, начало семидесятых. Ты не можешь не помнить. Такой… бегемот, с хорошим чувством цвета. Представляешь, огромное брюхо, облаченное в розовую рубашку поло и розовые коттоновые слаксы. Как раз с ним Сай разговаривал по телефону в момент убийства. Померанц клянется, что они обсуждали какие-то мелочи по поводу одобрения фотографий. Объясняю суть: прежде чем какая-нибудь фотография Линдси попадет в прессу, она должна быть одобрена самой Линдси. Померанц рассказал, что кто-то из съемочной группы тайком щелкнул Линдси в бигудях за утренним кофе, этот снимок оказался в «Ю. С. Тудей», и она начала вопить, что подобные снимки в бигудях пагубно сказываются на ее актерской карьере. — Я покачал головой. — Вот за что этот тип получает свои десять процентов. Короче, Померанц присягает, что слышал по телефону два выстрела.

— Думаешь, не врет? — спросил Карбоун.

— Насчет двух выстрелов не врет. Звучит вполне убедительно. Правда, пока мы с ним беседовали, он все время пожирал орехи, как маньяк. У него на столе — в библиотеке или в кабинете, ну, в общем, неважно где, — стояла огромная ваза с орехами, и минут за пять он на моих глазах слопал почти кило фисташек. Я хотел было предупредить, чтобы он не уничтожал потенциальные вещдоки, но нервишки у него — никуда, и я его пожалел.