— Знаешь, я не городской хлыщ. Боюсь, тебе придется за меня краснеть.

— Господи, Бак! — Кристин всплеснула руками. — Что ты такое болтаешь? Я так горжусь, что ты со мной!

— Я редко бываю в обществе, а уж беседовать с судьями и подавно не привык. Будь я один, мне было бы наплевать, но с тобой…

— Неужели ты думаешь, что я стыжусь твоих манер? О Господи! Как тебе только могло прийти такое в голову! Мой сводный брат Ферд знает назубок все правила хорошего тона, и это не мешает ему быть твердолобым, эгоистичным всезнайкой. Он способен думать только о собственном благополучии и о том, как заработать побольше денег на зависть всем знакомым. — Кристин говорила с необыкновенным жаром, даже с дрожью в голосе. — Я полюбила тебя такого, какой ты есть, полюбила сильного, храброго, доброго, честного, самого лучшего мужчину на свете. Ты для меня самый красивый, даже когда небрит и твои волосы торчат во все стороны. И я не изменю своего мнения о тебе, даже если все вокруг будут убеждать меня в обратном!

— Любовь моя… я тебя не достоин, — с хрипотцой в голосе прошептал Бак.

— Еще как достоин! Мы оба друг друга достойны. Бак несколько мгновений смотрел ей в глаза. Потом склонил голову и нежно, почти благоговейно, поцеловал Кристин в губы.

— Если судья не поверит, что я не подписывала документы о продаже ранчо, если мы потеряем «Аконит», я поеду с тобой куда угодно, хоть на край света… даже в Китай. Мне все равно, где прожить жизнь, если я проживу ее в качестве миссис Бак Леннинг.

— Нет, любовь моя. Если он вынесет решение не в нашу пользу, я не убегу, поджав хвост, как побитый щенок. Я не отдам им без борьбы то, ради чего гнул спину Ярби, что он хотел оставить тебе. Я отвезу тебя в безопасное место, а сам буду сражаться. Драться я умею и не побоюсь прибегнуть к запрещенным приемам, если придется.

— Вот теперь я слышу слова моего Бака! — Кристин улыбнулась и обняла его. Потом подняла голову и посмотрела ему в лицо. — Прошу тебя, любимый, всегда оставайся таким, никогда не меняйся!

Бак посмотрел поверх ее головы, в сторону ручья. Лошадей уже вели с водопоя.

— Клив с Диллоном и Пабло поедут вперед. Они сократят путь, поскачут напрямую, так что доберутся до города часа на два раньше нас. Берни тоже поедет с ними, но он сразу же отправится к вдове Гафни и предупредит ее, что вы с Бонни остановитесь в ее пансионе. Думаю, мы наделаем много шуму, когда явимся в город с шестью трупами, причем один из них — труп шерифа Лайстера.

— Будь осторожен, Бак. Надеюсь, что бандиты, которых напугал Пабло, уже далеко отсюда.

— Честно говоря, сомневаюсь, что даже такие невежды, как они, поверят в эту сказку, если подумают как следует. Но не беспокойся, к тому времени когда мы доберемся до города, Клив уже сделает свое дело.

По прибытии в город Клив с Диллоном поскакали прямиком на телеграф, а Пабло отправился в салун, чтобы разведать обстановку.

— Есть сообщения для меня? — с порога спросил Клив.

— Целых два. — Телеграфист вынул из-под толстой книги, лежавшей на стойке, две телеграммы.

— Их уже кто-нибудь читал?

— Нет. Никто даже не спрашивал.

— А как насчет моих вчерашних телеграмм?

— Я показал ту, которую вы отправили в Трииити.

— Считайте, что я ваш должник. До свидания.

— Желаю удачи.

Клив и Диллон прошли в дальний конец зала ожидания. Клив прочел телеграмму от судьи Уильямса.

— Он прибывает поездом в четыре двадцать. Что ж, это дает нам некоторый запас времени, так что мы успеем подготовиться к приезду Бака.