Вторая телеграмма — от лейтенанта Колье — оказалась длиннее.

— Лейтенант и его отряд должны были уже приехать сегодня утром. Они расквартируются в городе. Лейтенант получил приказ губернатора территории оставаться в городе до тех пор, пока сюда не прибудет представитель территориальной или федеральной власти.

— Быстро они отреагировали.

— Это лишнее подтверждение тому, что Роу — весьма влиятельный человек, который многое способен сделать. Он не стал тянуть волынку и пошел прямо к губернатору.

Техасцы вышли из здания вокзала и сели па лошадей.

— Хочу повидать лейтенанта, — сказал Клив. — Надо убедиться, что, когда Бак въедет в город с грузом трупов, Колье и его ребята будут находиться там, где нужно.

— Я сам хочу быть поблизости. Мне не терпится посмотреть собственными глазами на физиономию этого надутого ничтожества, когда он увидит, что его карманный шериф и пятеро бандитов лежат в фургоне, точно свиные туши в телеге мясника.

— А пока есть время, выясни, здесь ли еще наш знакомый проныра-адвокат или уже улизнул из города, К прибытию поезда возвращайся, встречаемся на этом же месте.

Диллон оставил лошадь в платной конюшне и пешком направился к конторе Марка Ли. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел вверх по лестнице и широко распахнул дверь.

Ли сидел за столом. Он поднял голову и встретил незваного гостя неприязненным взглядом. Посетитель — судя по одежде, железнодорожный рабочий — тоже повернулся в сторону Диллона.

— Привет, — с жизнерадостной улыбкой сказал Диллон.

— Что вам угодно? — Адвокат недвусмысленно давал понять, что он не рад встрече.

— Мне — ничего, совсем ничего. Я просто хотел убедиться, что хитрый лис все еще в городе. Было бы чертовски обидно, если бы вы куда-то уехали или просто исчезли.

Ли встал из-за стола, покраснев как рак.

— Убирайтесь!

— Я бы на вашем месте, — дружеским тоном заметил Диллон, обращаясь к железнодорожнику, — поостерегся иметь дело с этим пройдохой. У него в запасе больше способов залезть в ваш карман, чем у собаки блох. Вы и не заметите, как он выудит у вас денежки. И еще обставит дело так, будто сделал вам огромное одолжение.

— Убирайтесь, или я пожалуюсь шерифу!

— Боюсь, теперь вам будет трудновато ему пожаловаться. Adios, amigos.

Диллон вышел. Спускаясь по лестнице, он усмехался в усы. Когда враг выходит из себя, он быстрее совершает ошибки, так говорил Клив; а никто, за исключением разве что отца Диллона, не разбирается в человеческой природе лучше Клива Старка.

По пути в салун он увидел Пабло, шедшего ему навстречу. Диллон свернул в лавку, и мексиканец последовал за ним.

В лавке Диллон направился прямиком к сырному прилавку и повернул маховик сырорезки. Держа в руке ломтик сыра, другую он запустил в банку с галетами.

— Ну как, слышно что-нибудь в городе о восстании сну?

— Ничего, полнейшая тишина.

— Ты хочешь сказать, никто не знает, что на город идут две сотни индейцев племени сиу?

— Точно. И никого это не волнует. Я не слышал, чтобы кто-то судачил по этому поводу.

— Наши храбрецы даже не задержались, чтобы предупредить горожан. Бьюсь об заклад, они струхнули, боялись, что Форсайт их пристрелит.

— Я видел временного заместителя шерифа с четырьмя вооруженными людьми. Но не беспокойтесь, сеньор, Пабло всегда рядом, он присмотрит за младшим братиком! — говорил мексиканец как раз в тот момент, когда по проходу между прилавками к ним приближались две женщины.