– Мое тоже сбылось, – ответила Митци. – Я пожелала, чтобы это был самый чудесный день в жизни каждой из нас. Так оно и получилось.

Лулу наморщила нос.

– Не‑а. Я не про это. Я про другое. Твое особое желание, которое ты загадала вчера вечером. И не стала произносить вслух.

Митци посмотрела вслед Лу и Шею, исчезающим в водовороте толпы, и немного насупилась. Каким это образом Лу узнала об этом желании? Откуда она могла все узнать?

С бокалом шампанского в руке Митци прошла к окну и стала смотреть через стекла витражей. Снегопад явно не собирался прекращаться. Ветер усилился, и метель белым облаком кружилась во всех направлениях. На автостоянке уже намело огромные сугробы, и машины укрывал толстый слой снега.

Все, кроме одной.

Митци наблюдала, как постепенно погасли фары на только что подъехавшей машине, как потом открылась дверца, и в бушевавшую пургу вышел водитель.

– Храбрый малый, – сказала она сама себе, – надо же, выбраться из дома в такой… о господи!

Джоэл ненадолго остановился перед неоновой вывеской «Волшебной долины» и посмотрел на паб. Митци показалось, что сердце ее замерло. Может, ей это снится? Неужели она его наколдовала? Она моргнула. Нет, он не исчез. Странно было то, как она вдруг поняла, что она ужасно ему рада, но при этом не особенно удивлена его появлению.

Пробравшись сквозь безумствовавшую толпу, где беби‑бумеры в полном составе, вместе с Фетровой Шляпой, пели «Провал во времени», Митци рванула на себя дверь «Волшебной долины».

Джоэл, который явно держался в тот момент за ручку двери, чуть не упал прямо на нее. Они уставились друг на друга.

– Ты отлично выглядишь, – сказал он.

– А ты похож на снеговика.

Они улыбнулись.

– Давай перед тем, как о чем‑то говорить, ты мне разрешишь погреться? И немного оттаять? – Джоэл показал на горевший камин. В трубе завывал ветер, и от этого огоньки пламени взвивались и танцевали. – Доехать сюда стоило немалого труда.

– Садись. Я принесу тебе чего‑нибудь выпить. И поесть.

Через несколько минут они бок о бок сидели у камина, а на столе стояли полные тарелки, бокалы и еще одна бутылка шампанского. Митци хотелось прикоснуться к нему, взять его за руку, поцеловать его, оказаться в его объятиях.

Вместо этого она просто наклонилась поближе к нему и посмотрела на него с вопросительным видом.

– Я думала, ты в Манчестере?

– Я там и был. Я вернулся.

– Там что, так уж плохо было?

– Вовсе нет. Мои родители были рады меня видеть, а моя бывшая с моим братом уехали отдыхать на Мальдивы.

– Так почему же…

– Ни малейшего понятия не имею. Вчера вечером, всего через несколько минут после приезда, я почувствовал, что мне нужно вернуться сюда. Что я должен вернуться. – Он сделал ударение на слове «должен». – Как будто какая‑то непонятная сила убеждала меня, что мне следует быть в Хейзи Хассоксе, а не в Манчестере. Я так перепугался.

– Подумать только…

– Я так по тебе скучал.

– Я тоже по тебе скучала. Мне было так плохо. Извини за то, что…

Он наклонился и приложил пальцы к ее губам. Пальцы были ледяные, а губы – огненные.

– Не извиняйся. Сейчас это не нужно. Потом мы найдем время объясниться и попросить прощения. Каким же я был дураком.

– Тогда мы с тобой – два дурака. – Митци почувствовала, как внутри у нее будто что‑то расправляется от любви и счастья.

Джоэл осушил свой бокал и снова налил вина ей и себе.

– Выпьем за Долл и Брета. И за нас.

– За Долл и Брета.