-- ... так! Эти четверо злоумышленников казнены согласно законам Дан- 

   вэ за разбой, нападения на слуг Данвэ и злоумышления против граждан Данвэ! Да будет так ! Эти четверо злоумышленников... 

   Немой остановился у выхода на площадь - небольшую (вряд ли это рыночная), залитую иссушающе-мощным дневным светом четырёх ламп, наклонно размещённых на четырёх мачтах по углам. Идти дальше было опасно. Кроме того, Немой боялся. 

   Он боялся того, что мог увидеть и что означало провал. Полный провал десятилетий работы. 

   Четыре человека были посажены на колья,вделанные между булы-жниками площади. На тонкие металлические колья - такие, чтобы чело-век умер не сразу. Колья были в засохшей крови. И булыжник. И люди. 

   НЕ ТЕ, кого он боялся увидеть. 

   Немой испытал кощунственное облегчение, когда понял это. 

   Он не знал никого из умерших на этой площади.Ни могучего сложения мужчину лет тридцати с огненно-рыжей бородой. Ни другого - помла-дше и пониже ростом.Ни седого старика с обожжёнными ногами.Ни коро-тко подстриженного мальчика примерно лет четырнадцати. Отсюда, с края площади, он видел белые лица казнённых,запрокинутые вверх,к не-бу, залитые кровью рты. Видел пыльные, остановившиеся глаза. Видел одинаковые позы, характерные для принявших смерть на колу - руки вы-тянуты вдоль тела, ноги чуть расставлены и выпрямлены последней су-дорогой. 

   Немой пожалел, что уже давно не верит ни в каких богов. Иначе он непременно помолился бы. Трудно верить в богов, живя здесь. Впрочем, Христос принимает всех. И утешение дарует всем. А в обмен забирает одно только - желание бороться ЗДЕСЬ, на этой земле, в этой жизни. 

   Недаром эту веру так поощряют данваны. 

* * *

   Когда Немой добрался до полуподвала, на дверью которого висе-ла доска с изображением факела и надписью глаголицей: "Ночной ого-нёк", то уже совсем стемнело. Он пригнулся и вошёл внутрь по ступень-кам, заросшим в углах у стены мохом. 

   "Ночной огонёк" больше напоминал берлогу ведьмака, а то и что почище. Но сейчас тут не было обычного люда - беглых рабов, разных перехожих из леса, нищеты с окраин... Для всей этой публики было ещё слишком рано. 

   Хозяин смерил клиента скучающим взглядом, но всё же придал своему разбойничьему лицу максимально приветливое выражение - да-же вышел из-за грязного прилавка, на котором удобно отдыхало его брю-хо. 

  -- На площади был, - вместо приветствия сказал Немой. 

  -- На той, где четыре трона стоят? - спросил хозяин. - Знаем, видели... 

   Сидеть на тех тронах колко, да только тех, кто на них садится, народ по-выше Капитана ставит. Жаль только, что сойти с тех тронов своими нога-ми никому не пришлось... 

  -- А ты, Чреватый, не меняешься, - тихо бросил Немой. Лицо хозяина 

   осталось прежним, лишь чуточку сузились зеленоватые глаза,и через се-кунду он так же негромко спросил: 

  -- Немой? Зато ты поменялся, не узнать... Так это тебя ждут? - Немой 

   наклонил голову. - Тогда пошли, чего стоять-то? 

   Он неожиданно быстро заспешил за стойку, нырнул, отодвинув се-рый занавес из некрашеного льна, в низкую дверь. Немой, быстро огля-нувшись, скользнул за ним, почти упершись в спину корчмаря - тихо пых-тя, тот с натугой отводил в сторону рожок масляного светильника, вде-ланный в стену короткого коридорчика. Послышался тихий лязг - и небо-льшой квадрат стены ушёл в темноту, открыв лаз,в который Немой ловко и без промедления юркнул, ухитрившись не звякнуть,не лязгнуть и не за- цепиться ничем из своей амуниции.