Однако стоило мне только представить, как тан с трясущимися руками и горящими алчностью глазенками стоит над несчастной тварью, держа внизу сложенные ковшом ладошки, а та, сгорбившись, один за другим с натугой выкакивает из себя бесценные бриллианты…

Блин. Я заржал. Причем заржал так, что плюхнулся на стоящее рядом кресло, выпустил из рук испуганно пискнувшую Пакость, отчего та со смачным шлепком приземлилась прямо в огромную лужу варенья. Правда, на этот раз нурра уже не пыталась убегать. Нервно покосившись на обескураженно клацнувшего зубами Изю, она поднатужилась и выкатила на стол еще несколько камешков.

Потом опасливо посмотрела на ржущего меня.

Подумала.

Вытерла испачканные в варенье лапки о грязную скатерть. После чего выдавила из-под хвоста бриллиант покрупнее, вздохнула и, застенчиво отведя глаза, пододвинула его на край стола.

Мол, это тебе. Возьми, а? Пойми и прости.

Я заржал еще громче, к вящему недоумению толкущихся возле двери нуррят.

Сцуко, ржал до слез. Ржал и просто не мог остановиться. Нет, это ж каким извращенным умом надо обладать, чтобы вылепить из серебра зубастую крысу и превратить ее в инкубатор для баснословно дорогих камней! Я, правда, не знал, как именно у нее устроены кишки и как работают завязанные магическим узлом шестеренки, раз прямо на ходу создают из всякого хлама полноценные бриллианты. Но больше всего меня терзала мысль – как, млять, крыса умудряется их гранить?! Каким, мать ее так, загадочным местом?!

Может, она поэтому так нагло себя и вела? Привыкла, понимаешь, что прежние хозяева ее баловали-ублажали и сладко чмокали во всякие разные места? А что? За такие таланты ей, может, еще и попку подтирали мягкой бумажкой. И только я, осатанев от ее проделок, на полном серьезе собрался от нее избавиться.

– Мм, Олег? – обеспокоенно спросил Макс, когда я откинулся на спинку и, все еще продолжая ржать, вытер кулаком градом катящиеся слезы. – С тобой все в порядке?

– Нет, – мотнул головой я.

– Может, тебе помочь? Водички там принести, в лицо побрызгать…

– К черту твою водичку. Водки лучше дай. Или вина подгони. Такое ценное приобретение надо обмыть.

Макс озадаченно помолчал, но вскоре на стол со звоном брякнулся графин с прозрачной жидкостью и две стопки.

Я вытащил пробку и с любопытством нюхнул.

Ого! Какая водка?! Первоклассный первач! Да еще и с ароматом каких-то травок!

– Ну что, вздрогнем? – набулькав полстопки, предложил я и, не дожидаясь ответа, опрокинул ее внутрь. По глотке и пищеводу словно огненная лава прошлась. Я выдохнул, торопливо занюхал рукавом. Но ржать все-таки перестал, успокоился, снова включил мозги и совсем другими глазами взглянул на притихшую крысу. А потом четко, раздельно сказал: – Не будешь слушаться, утоплю в этом самом графине, заспиртую, замариную, а потом сожру. Поняла?

– Мя, – испуганно пискнула крыса, втягивая голову в плечи.

– Тогда живи, – разрешил я и сделал отмашку Изе оставить ее в покое.

Глава 20

Поняв, что мы можем остаться в скором времени без жилья, Макс подсуетился, подлатал магией проделанные нуррой дыры. А чтобы она поменьше портила мебель, начал оставлять на подоконниках что-нибудь вкусненькое. Так, чтобы вроде и не на виду и чтобы Пакость нормально питалась.

Но это не особенно помогло – крысе больше нравилось ломать и портить, чем кушать тихо, аккуратно и по расписанию.

С послушанием тоже возникли проблемы. Пока я оставался в доме, Пакость вела себя тихо. Улишшей не задирала, ничего запрещенного не делала. Пряталась где-то наверху, и лишь поутру я иногда находил на подушке маленькие бриллианты. Однако стоило мне только выйти за порог, как тихая и незаметная нурра превращалась в неуправляемого монстра и творила что хотела.