– Нет, к сожалению.

– Тогда в вас говорят ваши предки, и это помогает вам говорить в совершенстве.

Элоэ зарделась от удовольствия. Герцогиня поднялась.

– Прошу к столу, – произнесла она.

Обед был подан в огромном обеденном зале, так же по своему красивом, как и «Гранд-салон». За каждым стулом стоял лакей, и Элоэ с трудом сдерживала себя, чтобы не глазеть на золотые украшения, покрывавшие дамасский стол.

Миссис Деранж, тем не менее, казалась ничуть не смущенной окружающей обстановкой. Она без конца болтала на безумно плохом французском, и, по мнению Элоэ, обескураживающе навязчиво о том, как богата Лью и как огромны их владения в Америке.

– Боюсь, что я так и не пересеку Атлантический океан, – сказала герцогиня. – Я, конечно, была в Англии много раз. Но сейчас годы мои прибавляются, и я с удовольствием остаюсь дома, чтобы следить за этим имением моего сына и исполнять обязанности хозяйки до тех пор, пока он не приведет в дом невесту.

Она говорила совершенно естественно и в этот момент не смотрела на Лью; однако Элоэ, взглянув через стол, почувствовала, что можно было совершенно не сомневаться в том, что герцогиня уже приняла Лью в качестве будущей жены своего сына.

После обеда герцогиня предложила им осмотреть дом.

– Это один из немногих замков во Франции, в которых все еще живут их владельцы, – сказала она. – Надеюсь, я не доживу до тех дней, когда моему сыну придется удалиться в один из его маленьких домов, а все это станет национальным музеем.

Пока она это говорила, ее рука покоилась на лакированной китайской горке; и то, как ее пальцы коснулись дерева, заставило Элоэ подумать: «Она любит это место. Вот почему она хочет, чтобы ее сын женился. Она хочет иметь наследника и продолжить род». Тонкие пальцы задрожали, и Элоэ подумала: «Она боится, но его?»

Она резко подняла голову и увидела, что глаза герцогини устремлены на Лью.

«Почему она испугана?» – опять задала сама себе вопрос Элоэ, но ответ не смогла найти.

Они обошли дом, найдя, что все комнаты в нем сказочно красивы и, если это возможно было, одна другой краше. Величественные королевские спальни с огромными кроватями под балдахинами, а также оружейная, в которой хранились старинное оружие и доспехи, были просто захватывающими.

Такими же были и бальный зал с рядами сверкающих люстр, и музыкальная комната со спинетом, который, похоже, был самой древней вещью в замке. Сокровища были везде. Картины, гобелены, мебель, миниатюры, изделия из слоновой кости и фарфора – каждая вещь по-своему представляла образец для коллекции; некоторые из них были настолько уникальны, что понятие об их ценности исчезало за гранью воображения.

Элоэ видела, что Лью и ее мать были потрясены и впечатлены всем, что увидели, однако они не выразили настоящую оценку ни одному из редких предметов.

Пока Элоэ осматривала дом, в ней с нарастающей силой поднималась благодарность к отцу за те часы, что он провел с ней, заставляя изучать каталоги всех величайших музеев мира и показывая книги по старинной мебели, принадлежавшие к его драгоценностям.

– Сам я никогда не буду иметь такие красивые вещи, – говорил он. – Но таким образом я могу восхищаться тем, что есть у других.

Элоэ с матерью частенько посмеивались, с оттенком нежности, над отцом из-за его привязанности к старине.

Теперь Элоэ поняла, что его любовь к красивым вещам родилась вместе с ним. Он никогда не был в «Шато Пужи», но сокровища, хранившиеся здесь, были частью его наследства. Наследства, которое ему досталось от предков, вынужденных по приказу короля покинуть Францию и отправиться в огромную, дикую страну, под названием Канада.