Ей вдруг захотелось познакомиться с семьей Дикса. Она была уверена, что это явилось бы ключом к пониманию поведения Дикса.

Как часто она слышала от отца, что за каждым юным правонарушителем стоит виновный и пренебрегающий своими обязанностями родитель. Были ли родители Дикса действительно в ответе за то, какую жизнь он вел теперь? Почему-то она пришла к убеждению, что ответ нужно искать здесь.

– Элоэ!

Она услышала свое имя и быстро повернула голову. Лью стояла наверху ступенек перед главным входом. Элоэ открыла дверцу машины и вышла.

– Что такое? – спросила она, взбегая по лестнице.

– Герцогиня говорит, что ты должна войти. Она спросила нас, как мы добрались сюда, и, когда мама рассказала ей про тебя, она сказала, что хочет тебя видеть.

– О! – Элоэ глубоко вздохнула. – Я только возьму мою сумочку.

Она побежала назад к машине, и только когда она открыла дверцу, она увидела, что Лью последовала за ней.

– Элоэ, это замечательно! – говорила Лью мягким голосом. – Я никогда не видела таких сказочных домов. И герцогиня такая милая. Я в восторге, действительно в восторге. Мама была права! Теперь никаких вопросов не может быть о ком-то другом, после того как я увидела это место.

Элоэ не ответила ничего, чтобы не омрачать ее настроения. Вместо этого она улыбнулась и, повесив на плечо сумочку, спросила:

– Ты вполне уверена, что герцогиня хочет меня видеть?

– Да, конечно. У нее исключительные манеры. Она как будто из фильма. Трудно поверить, что она настоящая. А когда она услышала, что тебя тоже зовут Деранж, она сказала, что, естественно, она не может позволить, чтобы кто-то из членов семьи находился за пределами дома. То, как она произнесла слово «семья», привело меня в трепет.

Элоэ захотелось рассмеяться, но она чувствовала, что Лью может обидеться. К этому моменту они вошли в дом, и ее внимание было отвлечено красотой и грандиозностью холла.

Она никогда не думала, что такое огромное количество изысканных украшений может представлять совершенный вкус. Расписанные живописью потолки, двери и стенные панели были весьма живописны и выдержаны в мягких голубых, зеленых, желтых и красных тонах.

На стенах широкой лестницы висели гобелены, а сама лестница с золотыми перилами и хрустальными поручнями взмывала высоко под купол потолка.

– Герцогиня в «Гранд-салоне», – сказала Лью голосом, полным благоговения.

Элоэ не удивилась благоговению Лью, когда увидела комнату. В ней царила симфония золотого и розового цвета, стены были увешаны (о чем она узнала позже) абессинскими гобеленами, за исключением тех мест, где на декоративных стенных панелях висели картины Тициана, Рафаэля и Ватто. Мебель шестнадцатого века была покрыта коврами ручной работы.

Сидевшая на софе женщина была необычайной красоты. Ее кожа казалась алебастровой, а абсолютно белые волосы были убраны в высокую прическу. Она была одета в черное, на шее у нее было изысканное ожерелье из нескольких нитей жемчуга, а рука сверкнула бриллиантами, когда она ее протянула Элоэ.

– А вот и другая родственная линия, – сказала она по-французски.

– Элоэ принадлежит к британской ветви, – пояснила миссис Деранж. – Мой муж пытался выяснить, что с ними случилось, но он умер прежде, чем добрался в Англию и закончил свои исследования.

– Очень рада с вами познакомиться, дорогая, – обратилась герцогиня к Элоэ.

– Вы были очень любезны, пригласив меня, мадам, – ответила Элоэ.

– У вас хороший французский, – улыбнулась герцогиня. – Вы были во Франции прежде?

– Нет, к сожалению.