Что ж, сеть, – он решил, – никуда не уйдёт,

А лучше сначала он шляпу сплетёт.

Он листьев нарвал и нарезал коры.

Но вдруг застонал: «Ой, умру от жары!

Умру от жары и от жажды притом!

Сначала – ручей, остальное – потом».

Он сделал полшага и сел на песок:

«О, как я несчастен и как одинок!

Сначала, – вздохнул он и вытер слезу, –

Найду двух цыплят или лучше козу».

Козу б он нашёл, если б знал, где она,

И если б не вспомнил, что шлюпка нужна

И что паруса к этой шлюпке нужны:

«Сошью ка я парус! Нет, лучше – штаны!»

Штаны бы он сшил, но подумал о том,

Что время пришло приниматься за дом,

Чтоб крыша – от солнца, от ветра – стена,

Чтоб в двери входить и смотреть из окна.

Но что за строительство без топора?

И тут он решил, что обедать пора.

Да, шляпа – от солнца, и дом – от беды,

И сеть – для еды, и ручей – для воды,

И парус бы сшить, и козу бы поймать,

Да только неясно, с чего начинать.

А раз ни на что он решиться не мог,

Он в плащ завернулся и лёг на песок.

И так он валялся от мира вдали,

Пока наконец то его не спасли.

Рыцарь, чьи доспехи не скрипят

Был всех умней сэр Томас Том

Из рыцарей во всем Чешире:

Он письма мог писать пером,

Он знал, что дважды два – четыре,

Он знал, откуда семь отнять,

Чтоб получить в ответе пять.

Он мог подать любой совет,

Как поскорей достигнуть цели,

Он даже знал такой секрет,

Чтобы доспехи не скрипели.

Рубить мечом и крыть щитом

Мог научить сэр Томас Том.

Сэр Томас в замке «Томас» жил,

Но жил не в неге и покое:

Ведь он не то, чтоб не любил

Скрещенье шпаг и все такое, –

Сэр Томас был бы очень смел,

Да рисковать собой не смел.

Он каждый день на башне ждал

(Не в дождь, естественно), что Рыцарь,

Такой, который ростом мал

И перепрыгнуть ров боится,

Прискачет, и, рискнув собой,

Тогда сэр Томас примет бой.

Нет, бранный пыл в нем не иссяк

И гнал его на подвиг ратный,

Но, встретив рыцаря в лесах,

Сэр Томас гнал коня обратно.

Враг удалялся, а потом

Трубил победу Томас Том.

Какой то звук однажды днём

Загнал в канаву сэра Тома,

Но было что то в звуке том,

Он был как будто незнакомый,

Не тот, что и за три версты

Обычно Тома гнал в кусты.

Ведь стук копыт и звон меча,

И рев трубы, и скрип доспехов, –

Всё это даже по ночам

В его ушах звучало эхом,

А тут… Сэр Том не мог никак

Понять, что именно не так.

Сэр Томас в стременах привстал,

Чтоб стали звуки различимы,

И тут же ясно услыхал,

Верней, – не услыхал причины,

Так отличавшей сэра Гыо

От всех других в лесном краю.

Сэр Том был яростью объят:

Ведь и на миг не мог смириться

Он, чьи доспехи не скрипят,

С тем, что по миру бродит Рыцарь,

На ком от головы до пят

Доспехи тоже не скрипят!

Сэр Том, пришпорив скакуна,

Помчался вихрем по дороге;

Его гвоздила мысль одна, –

Нет, он не повторял в тревоге:

«Остер ли меч? Тверда ль рука?»

А лишь: «Настигну ли врага?»

Сэр Гью в седле, как за столом,

Расселся, песню распевая,

Вдруг дрогнул лес и грянул гром,

Ударом песню обрывая.