– Это вряд ли, – прервал меня комендант. Верить в лучшее – это хорошо, но не видеть пути развития – опасно.

– Так что мне делать?

– Ничего. Партия разыграна. Мы должны умереть достойно, но втягивать местных я бы не стал. Это наша война.

– А воевать как? Майор поморщился, будто раздосадованный тем, что ему приходится объяснять очевидное:

– У тебя есть преобладающая высота и полсотни гарнизона.

– Да даже эти солдаты обучены – хуже не бывает.

– Учи. Еще немного времени есть. Может, господин лейтенант согласиться нам помочь? – спросил он, обращаясь ко мне.

– А как же ваши учителя? – спросил я.

– Наш Мастер Мечей отличный фехтовальщик, но к сожалению, его искусство боя далеко от классического и он не всегда… чувствует грань между учебным боем и дуэлью…Кстати, как вам вино? Я пригубил кубок:

– Неплохое… Вино действительно было неплохим. Я пил лучшее, но в последнее время армии требовалось много выпивки за кошт и здоровье императора, чтобы хоть как‑то поднять дух в армии. Посему в те времена гналось множество всякой дряни, которую брезговали использовать даже в лазаретах.

– Я рад. Мы его сами гоним. Снабжение сейчас неважное. Что можем – растим сами. У нас есть свои виноградники, и мы еще докупаем на базаре, а бочки отстаиваем в подвалах. Я могу предложить бутыль вина авансом и скажем, три пинты в неделю. Это не много – но всякий труд должен быть вознагражден… Плюс обеды.

– Давайте лучше завтраки. Стараюсь драться утром… Потом мы говорили о фехтовании, затем перешли на оружие и доспехи. После… уже не помню. Да и не важно… Наконец, комендант решил, что ему пора. Гауптман предложил мне задержаться, но я тоже сослался на дела.

– Лошадей гостей к воротам! – крикнул гауптман и добавил нам: подождите меня. Он поднялся и быстро сбежал вниз. Мы же спустились по лестнице не спеша – плотный обед не располагал к активным телодвижением. Осеннее но еще теплое солнце разморило и меня клонило в сон. Пока мы ждали гауптмана, в кордегардии открылась дверь, оттуда вышел человек. Когда он проходил мимо нас, комендант бросил:

– Приветствую вас, Мастер Мечей… Мастер поклонился коменданту, чуть подумав, кивнул и мне. Он смотрел вперед. В глазах его стоял белесый туман, будто бы он видел все и в то же время не замечал ничего. Меня сбил с толку его шаг: он поднялся по лестнице быстро и уверенно не прикасаясь ни к стене ни к перилам. Но я понял:

– но он же… – прошептал я.

– …слепой, – закончил за меня майор,. – Говори громче – он все равно тебя услышал. Комендант понизил голос до шепота:

– Хорошая погода для боя, Мастер… Слепой повернул голову в нашу сторону и ответил неглубоким поклоном. Когда он отошел далеко, майор продолжил:

– Когда человек чего‑то лишается, его ум освободившуюся энергию от отсеченного органа бросает на другой… Этот слепой слышит, как ты поворачиваешь голову. И не вздумай с ним драться. Это местный салон красоты – любого так изкрасивит, что мать родная не узнает… Комендант повернулся на север и прищурив глаза, добавил:

– А в общем, жаль человека. Он не знает, что можно сдаваться и будет драться до конца… И еще дольше… Комендант оказался прав. Не знаю, успел ли он узнать об этом – майор был из тех, кто умирает стоя… Когда форт был взят, федераты оставили в нем небольшой гарнизон. К утру он был весь вырезан. Их командование пожало плечами и выставило усиленный гарнизон – к рассвету живых не осталось. Дальше они не рисковали – подтянули стенобойные машины и катапульты и в течении недели бесперестанно гатили по стенам.