Искренняя вера его заставила глаза королевы наполниться слезами… Неужели дряхлый священник способен мановением руки навсегда изгнать окружившую ее злобную свору, так что та никогда больше не будет угрожать ей и ее дочерям? Тем не менее она получила шанс выменять всех своих дочерей на еще одного сына. И, в порыве смешанной с отчаянием надежды, Элизабет сделал свой выбор:

– Хорошо, ваша милость. Я передам Ричарда в ваши руки. Надеюсь, что вы и лорд-протектор позаботитесь о девятилетнем мальчике.

Слезы ручьями текли по ее лицу, хотя королева и пыталась утереть их. Она позвала сына, и принц Ричард вбежал в комнату, но, увидев крайнее расстройство матери, в гневе посмотрел на старика, как будто бы являвшегося причиной ее горя. Мальчишка залез к матери на колени и свернулся там клубком, прижавшись к ней… Королева, не скрывая больше слез, уткнулась носом в его волосы и поцеловала сына.

– Что случилось? Почему ты плачешь? – спросил тот уже с полными слез глазами.

– Ничего. Я просто посылаю тебя навестить твоего брата Эдуарда – вот и всё, – ответила женщина. – И ты не должен плакать, Ричард! Надеюсь, ты будешь сильным – как подобает настоящему рыцарю. Не забывай о том, что ты герцог Йоркский, как и твой отец. Он надеялся, что ты будешь заботиться обо мне и о твоем брате.

Элизабет крепко прижимала сына к себе все то время, которое потребовалось архиепископу Буршье на то, чтобы подняться и взять в руку палку. Старик улыбнулся и поманил к себе мальчика:

– Пойдем, паренек. Мы с тобой как будто бы уходим. И кстати, ты можешь помочь мне, потому что я человек очень старый. Пойдем, пойдем, не хлюпай носом! Будь смелым, не расстраивай мать. У него есть камзол или плащ?

– У двери, – ответила королева. Она смотрела на Ричарда, который, утерев напоследок слезы, вложил свою детскую, не ведающую порока ладошку в старческую ладонь. Зрелище это разрывало ее сердце, однако она надеялась на то, что поступает правильно, что приняла наилучшее решение из всех возможных. Но когда сын обернулся и с улыбкой помахал ей рукой, чтобы ободрить ее, эта надежда разлетелась вдребезги. Мальчик вырвал свою руку из руки архиепископа и подбежал к матери, едва не сбив ее с ног своим порывом и силой объятий.

– Если мне позволят, мы вернемся с Эдуардом, – шепнул ей Ричард на ухо. – Не расстраивайся.

Элизабет пригнулась и прижала к себе ребенка с такой силой, что он попытался отодвинуться от нее… и отпустила его.

Он снова призвал их на совет, имея на то полное право как лорд-протектор. Шел июнь, и на сей раз он призвал их в Тауэр. В замке шли ремонтные работы, на центральной лужайке возводилось новое здание для казарм. Сам Лондон за стенами нежился на солнышке, обещавшем теплое лето.

Герцог Глостер внимательно наблюдал за всеми призванными им людьми: Гастингсом, Стэнли и Бекингемом, епископом Или Мортоном, епископом Бата и Уэллса и обоими архиепископами. Никто не мог сказать, что не обратился за советом по столь серьезному поводу к церковным старейшинам. Впрочем, для самых старых из клириков подъем к палате совета в Белой башне был тяжелым испытанием. Архиепископ Буршье демонстративно промокал чело, чтобы все видели, на какие испытания обрекает его сан. Однако все держались напряженно, не зная цели совета.

Малый совет созывался достаточно редко, когда монарху была необходима консультация в случае какого-то несчастья или нападения врагов. Парламент должен был собраться в Вестминстере в том же июне, но позже, и до его заседания собравшиеся в комнате люди олицетворяли собой всю существующую в стране власть.

Конечно, никто из них не забыл о существовании двоих принцев, находившихся не слишком далеко от того места, где заседал Совет.