— Я тут подумал, — начал он. — Туннель не такой уж широкий. Если мы сможем сдвинуть сани набок, то можно поставить их поперек туннеля, враспор.

Тиа засомневалась. Слишком легко было потерять контроль над санями.

— Но мы должны что-нибудь сделать, — настаивал Питер. — Руки вот-вот могут подвести.

Его измученное лицо казалось совершенно белым в зеленоватом свете сферы.

Она кивнула.

— Попытаться стоит.

Они ухватились за полозья саней и развернули к стене. Питер позволил задней части саней немного соскользнуть вниз, где она уперлась в противоположную стену. Казалось, что они надежно встали. Дрожа от страха и напряжения, Тиа медленно стала отпускать упряжь, против собственной воли разгибая пальцы. Но сани не сдвинулись с места. Тиа облегченно вздохнула, чувствуя, как ходят ходуном ее руки и ноги.

Они сели, не проронив ни слова. Тиа подумала, что сейчас Питер скорее всего пытается унять дрожь в мышцах и понять, зачем он сюда потащился. Пытаясь собрать мысли в кучу, Тиа продумывала план действий.

Но тот единственный план, на который сейчас было способно ее воображение, Тиа очень не нравился. Категорически не нравился. Она даже не знала, как его можно преподнести.

— Ты прав, — начала она, глядя на землю перед собой. — Мы не в самой лучшей ситуации, не так ли? Думаю, будет лучше, если я освобожу руки.

— Освободишь руки? Но как? Ты же не можешь отпустить сани.

— Но я могу привязать себя к ним, — сказала она. — Обвяжу петлю упряжи вокруг пояса и пойду дальше. Думаю, тебе надо возвращаться наверх. Я справлюсь сама — не так уж далеко осталось идти.

— Одна? Ты не сможешь. А привязанная к саням… — Он красноречиво оборвал фразу.

Да, — подумала она, — если я соскользну, то сани потащат меня вниз за собой, и мы разобьемся насмерть.

— Никаких альтернатив нет, — ответила она. — Маттиас — моя семья. Я должна сделать все, на что способна.

— Послушай, — начал Питер. — Давай пока оставим его здесь, а сами спустимся. Мы приведем помощь.

Тиа покачала головой.

— Мы не знаем точно, как долго сани смогут так стоять. Я не пойду вниз без него.

— Тогда пошли вместе. — Ответил Питер, обвязал упряжь вокруг талии и затянул ее. — Не будем терять время.

— Нет. — Тиа впервые повернулась и посмотрела ему в глаза. — Я не могу просить от тебя такого. Маттиас тебе чужой человек, также, как и я сама.

— Ты что, правда, думаешь, что я могу так просто развернуться и уйти, пока вы двое расшибаетесь здесь в лепешки? Пойдем уже, я окоченел.

Питер еще туже затянул петлю, и все собаки встали, словно по команде. Это и сделало его слово решающим.

Проверив друг у друга узлы на упряжи, Питер с Тиа сдвинули сани с их опорной точки, предварительно убедившись в том, что они не сразу съедут вниз.

Они спускались сантиметр за сантиметром, целую вечность, пока спуск вдруг не начал выравниваться. Вскоре они уже смогли выпрямиться, а поток воды под их ногами превратился в тонкую струйку. Они сняли петли с поясов и держали их своими трясущимися от усталости руками. Тиа поклялась самой себе, что никогда уже не станет воспринимать возможность передвижения на двух ногах, а не на четвереньках, как нечто само собой разумеющееся.

Вскоре в бледном свете сферы показался вход в туннель. Как Маттиас и предупреждал, маленькое входное отверстие, проделанное ими, почти затянулось льдом. Вот почему поток воды иссяк: больше не было сквозняка, передвигавшего массы воздуха в туннеле. Тиа стала озираться вокруг — куда мог подеваться вентилятор?

Ее пронзил ужас: что, если вентилятор оказался на другой стороне? Она посмотрела на ледяную стену.