Рука до сих пор сохраняет онемение от удара, но боли нет. Оглянувшись, я вижу тревогу в его взгляде. Но оно сменяется облегчением, стоит Авроре зашевелиться, поднося руку ко лбу и застонав. Я слегка теряюсь, когда Кэл подходит ближе, слегка приоткрыв губы, не сводя с нее глаз.

— Чт…что меня ударило? — шепчет Аврора.

— Оставлю вас наедине, — я слышу свой собственный голос.

— Зила… — говорит Кэл, когда я отворачиваюсь к двери. — Мне, правда, жаль. Я лишь хотел отобрать у тебя оружие.

— Понимаю, — лгу я. Слова моего альфы звенят в ушах, даже когда дверь закрывается за спиной.

«Твоя проблема заключается в том, что ты знаешь как все устроено, за исключением других людей».

Вроде верно, но в то же время — нет. Я слишком хорошо узнала, как устроены люди еще в шестилетнем возрасте. Я знаю все, что мне необходимо. Но я до сих пор их не понимаю.

28

Кэл

Я должен был это предвидеть.

Аврора открывает глаза, а когда свет падает на её радужку, а та превращается в сияющую жемчужину, и облегчение в моей груди тихим вздохом срывается с губ.

— Бе'шмай…

Я помогаю ей сесть на биокровати, наблюдаю за тем, как она моргает, чтобы избавиться от остатков сонливости после дезинтегратора Зилы. Мысль о том, что теперь она в безопасности, наконец гасит огонь, пожиравший меня на мостике. Говоря по правде, один её вид, словно глоток вод в пустыне. Никогда в жизни я еще не чувствовал себя так противоречиво. Так больше продолжаться не может.

— Что ты помнишь? — спрашиваю я у нее. Я загипнотизировано смотрю, как меж её бровей залегает маленькая складка.

— Зила… стреляла в меня.

— Она не хотела навредить тебе, — говорю я. — Она лишь хотела пробудить то, что сокрыто внутри тебя.

Аврора поднимает глаза, и мое сердце начинает биться быстрее, как только наши взгляды встречаются.

— Эшварен, — шепчет она.

— Древние, — киваю я. — Каким-то образом они во всём этом замешаны. И ты часть всего этого, Аврора.

— Это безумие. — Она закрывает глаза, потирая виски, словно все еще ощущая боль. — Я всё видела. Даже не смотря на то, что не владела собой. Я словно…словно была вне своего тела. Наблюдала со стороны. Зила стреляет в меня, а ты…

Наши взгляды встречаются, и мое сердце пропускает удар. Я ожидаю упрека. Справедливо, принимая во внимание все те дрязги, что я развязал среди своих сотоварищей. Враг Внутри свернулся кольцом на груди. Тень моего отца снова за спиной.

— … Ты защитил меня, — произносит она.

Я моргаю. Мотаю головой.

— Нет. Я опозорил самого себя.

Тогда она смотрит на меня. На всего меня: с головы до самых ног.

— Я тебя не понимаю, Леголас, — вздыхает она. — Я вообще тебя не понимаю. Сперва ты называешь меня обузой и полностью игноришь меня. Потом ты прорываешься через силовиков ЗСО, чтобы освободить меня из тюрьмы или даже дерешься с сотоварищами своего же отряда, чтобы защитить меня.

Она вздыхает и качает головой.

— В чём дело?

Я делаю глубокий вдох перед своим падением. Я знаю, как только я произнесу эти слова, их уже нельзя будет взять назад. Но я позволил зайти этому слишком далеко. Больше мне не вынести.

— Мне давно было пора поговорить с тобой об этом. Почему я так веду себя, когда ты рядом.

— Хочешь сказать, почему ты ведешь себя как полный осёл? — уточняет она.

Несмотря на боль в груди, я ощущаю как губы кривятся в лёгкой улыбке, пока я подбираю правильные слова.