– Извини.

Дэмьен переложил сверток с покупками в правую руку, дав отдохнуть левой. Он остро ощущал близость молодой женщины и даже сквозь плотную шерстяную рубашку чувствовал тепло ее тела. Ладонь Дэмьена поглаживала руку Сиани.

– Тебе не кажется, что твой Патриарх этого не одобрит?

– Чего? Обновления гардероба?

– Того, что ты часто бываешь со мной.

– Тебя это беспокоит? – хмыкнул Дэмьен.

– Я думаю, ты можешь подтолкнуть его к этому.

– Патриарх нечувствителен к любым толчкам. Как и к большинству прочих человеческих чувств. Что же касается нас… Достаточно сказать, что боевые порядки уже построены и сейчас мы замерли позади наших армий и выжидаем. Он – со своими высокоморальными поучениями, а я – с убежденностью в своем праве на личную жизнь. Если же битва все‑таки начнется, мы устроим грандиозное сражение.

– Ты говоришь так, словно заранее это предвидишь.

Дэмьен пожал плечами:

– Я предпочитаю открытую схватку, а не обмен выпадами, намеками и взаимными обвинениями. Я неважный дипломат, Си.

– Но хороший учитель?

– Стараюсь быть.

– Могу ли я спросить, как это происходит? Или… это секрет?

– Вряд ли. – Дэмьен поморщился и снова переложил пакеты из руки в руку. – У меня двенадцать учеников от одиннадцати до пятнадцати лет. В лучшем случае они обладают слабыми задатками. Двух младших я забраковал сразу – у них слишком тяжело протекает переходный возраст. И все равно я даром трачу время – ни одного из них не удалось научить хотя бы почувствовать Фэа… И я думаю, Его Святейшество об этом знает.

Дэмьен вспомнил собственные грехи молодости – кучку довольно скверных существ, которые он по глупости ухитрился сотворить. Учитель заставил его выследить всех этих тварей, одну за другой, и безжалостно истребить – и это не было самым приятным воспоминанием в его жизни.

– Трудно сказать, что внушает им больший страх – я или Фэа. Конечно, это не самое лучшее начало. Но все же кое‑какие достоинства у них есть, а значит, есть и надежда. Вот, например, вчера…

Внезапно Дэмьен заметил, что его спутница насторожилась.

– Сиани, что случилось?

– Потоки меняются, – прошептала она и побледнела. – Разве ты не видишь?

Поскольку Дэмьен предпочитал оценивать ситуацию самостоятельно и поскольку только посвященные могут видеть потоки Фэа без предварительной концентрации, он быстро обратился к Видению и огляделся. Но если в неторопливо струящихся у их ног потоках Фэа и произошли какие‑то изменения, они были весьма незначительны, и колдовского зрения Дэмьена не хватало, чтобы заметить отличия.

– Я ничего…

Сиани стиснула его руку внезапно похолодевшими пальцами:

– Мы должны предупредить…

Вечерние сумерки пронзил рев сирены тревоги. Отвратительный визгливый вопль, похожий на завывания баньши, пролетел по узким мощеным улочкам, отразился от стен домов, и все вокруг задрожало от пронзительного воя. Дэмьен прикрыл одно ухо ладонью и постарался дотянуться до другого, не растеряв при этом все свертки. Визг был настырным и очень болезненным.

«Тот, кто придумал эту штуку, обучался своему ремеслу в аду», – подумал Дэмьен.

Вой оборвался так же неожиданно, как и начался. Дэмьен осторожно опустил руки, готовый при малейшем намеке на повторение снова заткнуть уши. Но Сиани схватила его за руку:

– Идем!

В ушах звенело, и Дэмьен не расслышал ее слов, но жест и без того был достаточно красноречив.

– За мной!

Сиани потянула его вперед, и он позволил себя увлечь.