Красти вновь обратилась к утыканному, и на этот раз он явно оказался в затруднении. Запинаясь, он объяснял, а Хессет переводила:

– Глубоко внизу. Очень глубоко. Не пойму, он говорит о нижних туннелях в этой системе или о нижних туннелях, не залитых водой. Или о нижних туннелях, не проделанных ракхами. Здесь должны быть проходы, прокопанные ниже этого уровня, но позже.

– Этого достаточно, – задумался Дэмьен.

– О чем ты? – Сиани коснулась его руки; он заметил, что она дрожит. – О чем ты думаешь?

– Должен найтись безопасный путь. – Священник положил ладонь поверх ее руки и ободряюще сжал. – Мы не можем Познать пещеры, потому что наш враг сразу же Увидит нас. Мы не можем Выследить Тарранта, потому что в тот же миг откроется канал, через который наш враг нападет на нас. Но огонь? Простой огонь? Творение, направленное только на него… это вдвойне безопасно, потому что этого враг никак не ожидает. Откуда он узнает, что мы что‑то услышали об «огне земли»? Как он может предвидеть, что мы поняли его значение? Это можно сделать, Сиани. Это безопасно. Мы узнаем, как туда попасть.

Очень тихо, очень осторожно Сиани спросила:

– Ты пойдешь за ним?

Ледяное молчание подземной тьмы повисло меж ними; потом, тщательно подбирая слова, священник ответил:

– Я сказал, что отыщу туда дорогу. Я сказал, что выполню все, что нужно для успеха дела.

«Тебе не понять, во что обходится мне попытка освободить Охотника. Во что обойдется миру его свобода. Но Хессет права. Если его сила, его знания помогут положить конец беде, могу ли я колебаться? Надо использовать любое пригодное оружие».

– Может быть, таким образом мы доберемся до цели. Видит Бог, нам это необходимо. – Дэмьен взял ее руки в свои, согревая ладони. – Между вами такие отношения, что ты должна знать его лучше меня. – Он пытался придать словам нейтральный оттенок, ни жестом, ни голосом не выдавая, как ему больно. – Охотник знает, что я испытываю к нему отвращение. Что я презираю его и все, что он собой представляет. Скажи мне, если можешь… Если он оказался в беде, если его схватили, если он терпит мучения, если он беспомощен, – разве он подумает, что я приду к нему на помощь? – Женщина не ответила, и он продолжил: – Подумает, что я позволю кому‑то из вас помочь ему? А может быть, он уверен, что я брошу его подыхать, да еще и спасибо врагу скажу?

Сиани долго молчала, в упор глядя на священника, как будто желая прочитать его мысли. Но его лицо было непроницаемым. Наконец она отозвалась:

– Сомневаться не приходится, так ведь?

– Он думает именно так.

Она нехотя кивнула:

– Он совершенно уверен.

Теперь она кивнула быстрее.

– К чему все это? – осведомилась Хессет.

– Если наш враг из народа ракхене – ни к чему. Но будем исходить из того, что наш враг поступает подобно колдуну‑человеку, что он использует Тарранта, как фокус любого связывающего нас Творения.

– Он извлекает из его мозга информацию о наших планах?

– Вот именно, или использует, как… фильтр, скажем. Применяя обычное Познание, отфильтровывает нужное. В любом случае… – Дэмьен сжал руку Сиани. Знакомое возбуждение пробежало по его жилам, гоня прочь усталость и расстройство. Вот он, тот подступ, который им нужен; многолетний опыт подсказывал ему, что он прав. – Таррант не ожидает нас. Таррант уверен, что мы не придем. Почему враг должен думать иначе? А значит, там почти не стерегут, может, совсем не стерегут. И нет Творения против нас. Но самое главное… Мы можем не бояться, что нас подстерегают в этом чертовом лабиринте, слава Тебе, Господи.