Он покосился на тело в пламени. В душе его поднималось отчаяние. «Если он только сможет восстановиться, – горько подумал он. – А если все окажется напрасным?»

Он мотнул головой и сосредоточился на Творении, пристально глядя в огонь. Не в самый огонь – ниже, туда, где устье в камне расширялось, уступая дорогу подземному газу. Он задействовал Видение – что само по себе было нелегко – и попытался проникнуть взглядом поглубже, разведать строение щели. Но стенки ее нигде не сближались. Вздохнув, он вернулся к верхнему краю и попытался Творить, напрягая все свои силы.

Вокруг ревел воздух, его жадно засасывало пламя. Земное Фэа ускользало из рук, настолько слабое, что не ухватиться. Он попытался укрепить поток собственной волей, придать ему форму и направление, но тот протекал сквозь пальцы, как дымок, и сочился наземь. «Слишком Мало. Слишком мало!» Там, на поверхности Эрны, текут мощные, глубокие потоки, и достаточно простейшей мысли, чтоб придать им форму, простейшего Творения, чтоб овладеть ими… но здесь Творение над Фэа было подобно дыханию в вакууме. Энергии было просто слишком мало.

«Но действовать надо. У нас же нет выбора». Он уже чувствовал, как сгущается над ними злобная мысль врага, точно сжимается кулак. Сколько можно ждать, пока он ударит? Вряд ли больше нескольких минут. Он вложил в Творение все, что мог: всю силу ненависти к Тарранту, всю любовь к Сиани, все отчаяние от того, что у него дважды отобрали любимую женщину – сперва те, кто напал на нее в Джаггернауте, потом предательская власть Тарранта. Если бы душевный порыв мог подчинить земное Фэа! Его равно жгло и желание, и страдание, он пытался удержать ускользающую власть, соткать из нее препону огню, дорожку, по которой он смог бы пробраться к пылающему устью. Но снова и снова ему не хватало сил. Снова и снова он начинал сначала, и тело его содрогалось от непомерных усилий, и душа его содрогалась от боли. Но связующие заклятия рассыпались, как только он их накладывал, и сила огня прорывалась сквозь любое Творение.

– Не могу, – выдохнул он. – Не могу.

Голова его пылала, мышцы дрожали, в сознании все смешалось. «Что теперь, – задыхался он в отчаянии, – что теперь?» А за спиной стояла Сиани, и ее отчаяние убивало его вернее смерти. «Я проиграл».

Сколько времени он сражался с земной Фэа? Он не смел спросить. Но с каждой секундой росла опасность. Может быть, уже отрезаны пути к бегству…

«Думай. Думай! Земное Фэа не помогает. Темное Фэа не может связать огонь. Голыми руками мы ничего не сделаем. Дальше что? Что еще?»

Вдруг он понял. И обернулся к Хессет.

– Энергия прилива…

– Нестабильна. Нельзя положиться на то, что сделано с ее помощью. Это опасно.

– К дьяволу опасность! Больше нам ничего не осталось. – Он обливался потом, но упорно не желал отходить от огня. – Ты можешь справиться с ней?

Глаза красти устремились на его лицо, но смотрела она куда‑то за него. Сквозь него. Ему припомнилась Фэа прилива, растекающаяся над Морготом, яркая радуга энергии, которая внезапно вспыхнула в небесах и так же внезапно исчезла. Неустойчивая, изменчивая энергия. Опасно неустойчивая. И теперь только она была их последней надеждой.

– Я попробую, – кивнула ракханка. – Но ты же понимаешь…

– Так скорее! – Он отсчитывал в уме секунды, гадая, сколько еще времени понадобится наймитам врага, чтобы добежать сюда. – Быстрей! – Может, внимание врага не сразу обратилось на них, может, он промедлил с откликом? Дэмьен молился, чтобы это оказалось правдой. Каждая минута на счету.

Хессет повернулась к огню, и священник проследил за ее взглядом. Он попытался Увидеть силы, которые она привела в действие, но столь тонкая энергия была неподвластна наблюдению.