Удивленный этим предложением, Дэмьен повернулся к Патриарху лицом. И подумал: «Если бы она была жива, они были бы ровесниками». Только как долго еще проживет Патриарх без искусственного продления молодости?

– Нет, – пробормотал Дэмьен и снова закрыл глаза. – Спасибо… Но в этом нет необходимости. Я вас понимаю… Я благодарю вас.

– Те, кто имеют дело с Фэа, всегда подвергаются определенному риску. Но от этого не легче. Не правда ли? Смерть есть смерть, и потеря есть потеря.

Патриарх, похоже, собирался добавить что‑то еще, но ничего не сказал. Дэмьен был благодарен ему за это – принимая во внимание, что Патриарх мог думать по этому поводу.

– Дайте мне знать, если вам понадобится помощь, – заговорил наконец Патриарх. – Мы сделаем все, что можно. Я лично позабочусь об этом.

9

– Кончено! – прошелестел первый.

– Плохо…

– Плохо. Но все же дело сделано.

– Жаль, что мы не знали, что преграды взорвутся… – И жадно: – А то мы могли бы убить ее сами!

На некоторое время наступило молчание. Они переваривали эту приятную мысль.

– Она жила полной жизнью! – сказал наконец один.

– Насыщенной! – подтвердил второй.

– Сладкой…

– А теперь можно идти домой. Да?

Все обернулись к тому, кто, за неимением лучшего, сделался их предводителем.

– Домой, – согласился он. – Но не сейчас…

10

«Я не могу поверить в ее смерть», – думал Дэмьен. От Колдовской Лавки осталась только бесформенная груда почерневшего щебня. За последние сутки эту груду внимательно осмотрели множество специалистов. Наиболее вероятной причиной пожара они посчитали цепную реакцию защитных заклинаний при мощной магической атаке. Сиани погибла от собственных охранительных заклятий.

Дэмьен старался убедить себя, что такое вполне могло случиться. Когда творишь заклинания, легко забыть, как неустойчива физическая материя. Даже в руках посвященного.

Это цена за власть над Фэа.

Дэмьен моргнул, прогоняя непрошеные слезы, и сконцентрировал внимание на пепле. Уже дюжина посвященных безрезультатно пыталась что‑либо здесь обнаружить, но он все равно должен был попытаться. Он не мог бездействовать – слишком болезненной была утрата.

Для внутреннего взора остывший пепел казался раскаленным добела. Он сохранил отпечаток силы. Это выглядело так, словно все Фэа Сотворенных в Колдовской Лавке вещей выплеснулось наружу и собралось в бесформенное раскаленное пятно хаотичной силы. Дэмьену захотелось узнать, как бушевавший здесь водоворот Фэа отразился на близлежащих потоках. Но теперь, когда Сиани не стало, составлять карты Фэа было некому.

«Сейчас же прекрати. Ты только бередишь свои раны».

И давно ли какой‑то идиот попытался овладеть этим скоплением? Дэмьен поискал взглядом говорящий знак, но увидел лишь пометку, сделанную мелом на куске кирпича. Сиани была бы оскорблена. «Великие боги, – сказала бы она, – неужели нет на свете ничего настолько опасного, чтобы всякие кретины не смели в это лезть?»

Дэмьен снова попытался разгадать, что же здесь произошло. И снова его заклятие увязло в массе беспорядочно спутанных нитей Фэа. Это было похоже на попытку разглядеть огонек свечи на фоне сияющего солнца.