Сиани встрепенулась. Такой оживленной он не видел ее со дня нападения. Дэмьен затаил дыхание, взволнованный проблеском надежды. Так много зависело от того, как Сиани отнесется к их плану…

– Мы не можем оставить тебя здесь одну. Ни я, ни Сензи не сможем защитить тебя заклятиями, ведь даже твои заклятия не устояли тогда… К тому же Сензи не уверен, что созданная им в лавке иллюзия не развеется, когда мы уйдем за Завесу. Могут узнать, что ты жива… а мы будем не в силах вернуться и даже узнать, что здесь происходит. – Тщательно подбирая слова, он добавил: – Да и без тебя, Си, мы не найдем тех, кто на тебя напал.

Он почувствовал, как напряглась женщина. В глазах ее вспыхнул страх. Дэмьен поспешно продолжил:

– Невозможно воздействовать на Фэа через Завесу. А искать твоих преследователей там, когда ты остаешься здесь, – все равно что искать иголку в стоге сена, даже не зная, что ищешь.

Он легонько пожал ее холодную руку, словно пытаясь передать частицу своего тепла.

– Ты не понимаешь, – прошептала Сиани, – ты не способен понять, – на ее ресницах задрожали слезы, – что означает жить с Фэа, как посвященный. Зен думает, что это похоже на постоянное Видение, но это гораздо больше… Фэа – везде, во всем. Оно так разнообразно, что я не в состоянии описать. Такое мимолетное, неуловимое, оно пронизывает все на этой планете, живое и неживое, настоящее и призрачное. Иногда, взглянув на небо, вдруг видишь, как свет преломляется в потоке Фэа, порождая сияющую радугу живых цветов… Такая прекрасная и хрупкая, она исчезает прежде, чем ты успеваешь ахнуть от восхищения. Мир так богат, так удивителен, что даже просто жить в нем – огромное счастье. Ты понимаешь? Прикасаясь к камню, я ощущала не его вес – я чувствовала, чем этот камень был и чем он может стать, как течет сквозь него Фэа и как солнечные лучи изменяют его, и что произойдет с ним в истинную ночь… Ты понимаешь меня, Дэмьен? Кусок камня живой  – все вокруг живое  для нас, даже воздух, которым мы дышим – и только теперь… Понимаешь? Вот что они забрали. Я смотрю вокруг и вижу одни лишь тела. Неживые. Будто вокруг меня одни статуи… Даже не трупы – мертвые тела тоже обладают своей мелодией. Здесь же – ничего . Ничего! Я дотрагиваюсь до кровати, – Сиани стиснула спинку кровати так, что ее пальцы побелели, – и все, что я чувствую… боги! В ней нет жизни – можешь ты понять? Они украли не меня, они украли весь мой мир!

– Си… – Дэмьен нежно погладил ее по волосам. – Си. Мы собираемся вернуть тебе все это. Понимаешь? Но нам нужна твоя помощь. Необходимо, чтобы ты пошла с нами. Иначе все бессмысленно. Си? – Он продолжал перебирать ее волосы – нежно, осторожно. Она лежала безмолвно и неподвижно. По щекам катились слезы. – Я помогу тебе, Си. Клянусь, – прошептал он.

Книги и рукописи, доставленные в кабинет Сензи, не помещались на столе, и когда Дэмьен вошел, то застал молодого человека сидящим на полу в окружении аккуратно расставленных стопок книг, карт, документов.

Он подождал, пока помощник Сиани не обернется к нему.

– Я готов убить их, – прошипел Дэмьен, – и эти сволочи будут умирать медленно и тяжело. Ты слышишь?

– И это речи миролюбивого священника…

– В моем Кодексе нет ни слова о мире. В Манифесте Церкви – тоже. Это все послевоенные дополнения. – Он пододвинул стул, уселся. – Нашел что‑нибудь?

– Вопрос слишком обширный… – И Сензи обвел рукой то, что успел рассортировать.