– Я не знал, как тебе сказать. Все это случилось так неожиданно… Лэш, прости меня. Я должен был прийти к тебе раньше…

– Не то. Все не то. – Она вновь обернулась к нему. Сензи только сейчас заметил, как покраснели ее глаза, и не за эти несколько минут. Она плакала. – Это не только Сиани. Или события последних дней. Я хочу, чтобы ты понял это, Зен. Это продолжается слишком долго, и я больше не в силах это терпеть. – Ее голос стал тихим, едва слышным. – Я думала, это пройдет, мы как‑нибудь справимся… Зен, лучше не стало. Наверное, мы в чем‑то ошиблись. Наверное, было время, когда все можно было изменить. Прости, Зен. У меня не получилось. У нас не получилось.

Аллеша протянула руку к мойке, где на блюдце лежало тонкое золотое колечко, и вытерла его так тщательно и аккуратно, словно оно было из тончайшего фарфора.

– Думаю, тебе лучше оставить это у себя. – Избегая его взгляда, она положила кольцо на стол. – Так будет правильнее. Мне оно не нужно.

Молодой человек потрясенно уставился на обручальное кольцо, не веря своим глазам.

– Я долго думала над этим, – поспешно заговорила Аллеша. – Ты должен знать. Я так давно решилась на это, что уже и не помню когда. Это ужасно, правда? – Она перевела дыхание. – Потому что однажды я поняла – никогда я не стану главным в твоей жизни. Никогда. Да, я пыталась убедить себя, что, если мы больше времени будем проводить вместе, если ты будешь уделять мне больше внимания, мы преодолеем эти сложности и придем к отношениям, которые меня устраивают. Которые мне необходимы . У нас ничего не получилось. И это началось задолго до последней трагедии. Все правильно, Сензи, ты не можешь иначе, теперь я понимаю это…

– Если ты из‑за Сиани…

– Это не из‑за Сиани! Как ты не понимаешь? И не из‑за любой другой женщины. Боги! – Она горько рассмеялась. – Хотелось бы мне, чтобы это была другая женщина. Я знаю, как бороться с соперницей, если это всего лишь женщина… Но я не знаю, как бороться с этим ! – Ее глаза, обычно мягкие, сверкали от гнева. И боли. – Это – Фэа, Зен. Твое стремление получить то, чего тебе не дано. Ты думаешь, я не вижу, как тоска гложет тебя? Ты думаешь, я не чувствую этого постоянно, когда ты со мной? Все время, с тех пор как мы познакомились. Даже когда мы занимались любовью – как ты хотел, чтобы это было чем‑то большим, как хотел воспринимать это на всех уровнях чувств, доступных лишь посвященным… Ты думаешь, я не замечала твоих страданий? – Она глубоко вздохнула. – Я не могу так жить больше. Прости. Я очень долго пыталась… и я не могу больше.

– Лэш… мы попробуем вместе…

– Когда ты вернешься? Через два или три года? И ты действительно думаешь, что я стану ждать – ради этого?

Сензи молчал. Его душили слова гнева, мольбы, недоумения и… вины. Потому что он предчувствовал приближение такой развязки, не признаваясь в этом самому себе. И презирал себя за неспособность предотвратить ее.

– Я люблю тебя, – коротко сказал он. Стараясь передать все, что чувствовал, в этих простых словах. – Я люблю тебя больше всего на свете, Лэш…

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она в ответ. – И всегда любила. – По ее щеке скатилась слеза. – Только мне бы хотелось, чтобы были и другие основания для брака. А их нет. Разве ты не видишь?

Он хотел возразить. Остановить ее, сказать, что, как только вернется, они все начнут сначала – он переменится… Но слова застряли у него в горле. Потому что она была права, и он это знает. Никакие обещания ничего не изменят.