— Андрюша, милый, позови скорей доктора, у нее бред начался, — украдкой шепнула Анна Сергеевна на ухо сыну.

Арсеньев опрометью кинулся из палаты. Мариула обреченно посмотрела ему вслед и печально сказала:

— Напрасно…

Вдруг она успокоилась. Безумство исчезло из ее глаз, и они сразу же засветились обычной ее проницательностью.

— Ляночка, сядь поближе. Я должна успеть сказать тебе самое главное, — понизив голос, уже на своем родном языке попросила Мариула.

Ляна послушно придвинула стул к изголовью старушки и наклонилась к ее лицу. Та благодарно погладила руку внучки.

— Они не должны это слышать, — пояснила старая цыганка, кивнув в сторону Анны Сергеевны.

— Простым людям мои слова покажутся сказками, бредом. Но мы же с тобой знаем, что существуют невидимые силы, управляющие всем в этом мире. Людям трудно согласиться с тем, что они всего лишь безвольные марионетки, которые передвигаются, смеются, плачут и даже желают по воле этих сил. Да, да, и желают тоже, — твердо повторила Мариула, заметив протест в глазах внучки. — Желания людей сродни желанию младенца, который еще секунду назад даже не подозревал о существовании яркой звенящей игрушки, но увидев, теперь уже бьется от нетерпения обладать ею.

— Как же так, бабушка, ты же сама говорила, что мы можем менять нашу судьбу, — увлекшись, громко воскликнула Ляна.

— Тсс! — поднесла к губам палец Мариула. — Об этом нельзя кричать. Силы эти не любят шума. Говорила и сейчас могу повторить: любой человек способен изменить свою судьбу без всяких волшебных книг, но для этого нужна сила необычайная, а чтобы иметь такую силу, необходимо иметь еще большую веру. Нет, не религиозную, глупую, беспрекословную веру я имею ввиду. Я говорю о нашей внутренней вере, которая подспудно живет в каждом человеке и руководит его поступками. Эта вера — прежде всего мысль. Главная сила человека — это его разум. Действие никогда, не будет сильным, если оно подкреплено слабой мыслью. Но человек глуп и нескладен в своих мыслях, а потому от силы этой чаще всего происходит одно зло.

— Бабушка, но ты же сама столько лет растила в себе эту силу. Ты же боролась!. Ты же презирала власть того, что люди называют судьбой! — едва не плача закричала Ляна.

— Да, именно потому и признаюсь тебе сейчас в своем невежестве. Я столько прочитала книг. Я всю жизнь посвятила служению людям. Лечила их, старалась сделать счастливыми, уберечь от бед и напастей, но все оказывалось напрасным. Все не стоило усилий.

Если смысл моей жизни был в том, чтобы очередная ревнивая жена узнала, изменяет ли ей муж, или удовлетворилось очередное человеческое любопытство, заглянув в то, чего избежать невозможно и о чем и так по прошествии времени будет известно, тогда я выполнила свое предназначение.

Но не думаю, что в этом смысл моего существования. А в чем? Я пыталась решить для себя эту задачу, и вот перед лицом смерти признаюсь тебе: в этой жизни мы как слепые котята — пищим, тычемся, ищем какую-то правду, какую-то идею, а упираемся лишь в собственный эгоизм, подкрепленный и мыслью нашей и идеей.

Не в силах мы предвидеть, что будет с другими людьми, после исполнения наших желаний даже тогда, когда якобы жертвуем своей жизнью ради других, потому что жертвовать жизнью ради других — это тоже наше желание, а нужно ли это другим, решать не нам и уж, конечно, и не самим другим.

Ляна, девочка моя, покорись судьбе, не повторяй моих ошибок. Твоя сила больше моей, а значит, и последствия будут страшней. Я знаю, ты хочешь спасти этого парня, ты уже влюблена в него, но побори эгоизм, удержись, смири гордыню, не вступай в борьбу с высшими силами. Они безжалостны в своей справедливости.