Темная калдорай ненадолго задумалась. Отблески сотворенного волшебством Джайны огня плясали на ее мертвенно-бледных щеках.

– Да, я это знаю, но что с того? Я им ничего не скажу. Ты снова тратишь время впустую, а осталось его у тебя – всего ничего.

Негромко фыркнув от отвращения, Андуин поднялся, навис над ней и долго, пристально вглядывался в ее лицо. По руке его скатилась в ладонь капелька пурпурной энергии. Скатилась, и тут же, в мгновение ока, прежде чем Матиас успел разглядеть, что же такое сделал король, исчезла, развеялась без следа.

Но, что бы это ни было, Андуин в изумлении подался назад. Почувствовав на себе взгляд Джайны, Шоу взглянул в ее сторону. Если прежде он был просто ошеломлен, то страх на ее лице потряс его до глубины души. Андуин содрогнулся, тяжело дыша, встряхнул рукой и устало привалился спиною к стене. Прекрасно понимавший, что в такую минуту пялиться на короля не стоит, Шоу отвел глаза – и как раз вовремя: в следующий же миг Андуин принялся вглядываться в их лица, силясь понять, как они все это восприняли.

Сира запрокинула голову и хрипло захохотала.

– Скажи-ка, – глумливо, нараспев протянула она, – каково это – чувствовать поражение? Каково это – знать, что уже проиграл? Ведь время покажет, покажет мою правоту. Ну что ж, крепись, мужайся, Гибнущий Лев! Тебя ждет служба, и служить ты будешь на славу!

Глава тридцать первая. Штормград

Беззвучно выступив из портала, Тиранда Шелест Ветра вмиг окунулась в беспощадный промозглый холод Штормградской Тюрьмы и бросила взгляд влево, на мага-калдорай, предложившего сотворить ей портал из Нордрассила в Восточные Королевства. Явилась она сюда, получив приглашение Андуина с приложенной к оному запечатанной запиской от Тралла.

Маг удалился, оставив их совершенно одних во внешнем коридоре западного крыла Тюрьмы. Все вокруг было насквозь пропитано скорбью, дышало тягостными воспоминаниями. Казалось, каждый камень здесь покрыт плотным налетом впустую прожитых за решетками лет, а из каждой щели, из каждой трещины сочатся надежды, на глазах оборачивающиеся безысходностью.

Впрочем, обо всем этом можно было поразмыслить и позже. Пригнув голову, Тиранда миновала проем невысокой, в человеческий рост, арки и, оказавшись во внутреннем помещении темниц, отворила решетчатую железную дверь – замок в ней каким-то чудом вдруг отказал.

«Что ж, спасибо сыну Льва и на том».

Майев с Шандрисой безмолвно последовали за ней. Раздражало ее их присутствие, или, наоборот, успокаивало? Этого Тиранда понять еще не успела.

Казалось, извилистые гулкие коридоры тюрьмы нарочно устроены так, чтобы вопли терзаемых одиночеством пленников разносились по всему подземелью, из крыла в крыло. Вспомнив крики ярости иного рода, вспомнив визг сгорающих заживо, подхваченный жаркими, серыми от пепла ветрами, Тиранда невольно вздрогнула.

Услышав скрежет железной двери, пленница подняла голову. Во мраке глаза Сиры Лунный Страж пылали алым огнем. Глаза Тиранды подобной яркостью не отличались, хотя в эту минуту их черные бездны наверняка замерцали бы, заискрились, если бы только были на такое способны. Вот это трофей! Знатный подарок, знатный…

– Ты?

– Да, Сира.

– Вот тебе и темница… Разленились штормградцы в последнее время.

Взглянув в сторону распахнутой настежь двери, Сира вновь перевела взгляд на вошедших. Доспехов ее лишили, оставив лишь ветхую полотняную сорочку да штаны из грубого холста. Щеки ее ввалились, кожа со дня их последней встречи приобрела еще более отвратительный мертвенно-бледный оттенок.