— Знаешь, — сказал он, — если бы ты не был похож на меня, я бы уже убил тебя за такие слова. Знаешь, почему мы так думаем? Потому что это, аэрахи тебя задери, невозможно.

— Аэрахи умеют только убивать, — поддержал его зелёный человечек. — Они просто уничтожают всё на своём пути. Их религия — убийство. Их власть проклята. Их вид — истребители. Они просто приходят на планету и выкашивают её до основания. Мы все сохранились только по одной причине: для чего-то ещё нужны. Например, добывать то, что сами они не могут или в силу разных причин не хотят. А больше ни для чего. Все, кто оказался не нужен, погибли в лютых мучениях. Большинство стало пищей для их паучат.

— Я посмею всё же с вами не согласиться, — произнёс я, добавляя в голос стали. — В нашей звёздной системе люди смогли мирно сосуществовать с аэрахами. Более того, мы даже смогли заводить общее потомство, — кто-то в тени ахнул, а кто-то саркастически хмыкнул. — Скажу шокирующее: в последней войне наши аэрахи даже восстали против центральной власти. И самое главное: новым Примархом стал именно потомок двух рас! И я его даже видел своими глазами, — я хмыкнул, представив себе зеркало. — И общался.

— Бред! Ты всё врёшь! — заголосили вразнобой представители различных рас. — Все аэрахи — одинаковые!

— Из какой ты говоришь звёздной системы? — спросило меня дерево из кадушки, странным образом приближаясь ко мне.

— Морран, это…

— Я знаю, где это, — вдруг перебил меня тот, которого я считал самым разумным собеседником. — Это туда ушла безумная сестра последнего Примарха, кровавая Арана!

— Арана? — прошептал кто-то с ужасом и затих, но ему ответили:

— Она, что, ещё жива?

— Не дай-то боги…

— Действительно там есть такая Арана, но она вовсе не кровожадная, — проговорил я и тут же вспомнил складывающиеся этажи небоскрёба.

— Не-е-ет, — протянуло разумное дерево. — От подобной особи не стоит ждать созидания нового дивного мира. Вообще ничего хорошего ждать не приходится.

— Драть её! — прорычал тираннозавр. — Разодрать напрочь!

— Если бы ты был знаком с новым Примархом, — заявил мне кентавр, состроив брезгливую физиономию. — Тебя бы не поместили к нам в камеру. Осёл!

И это, видимо, для него было самым злобным ругательством из возможных, потому что он так смачно сплюнул в конце, словно растоптал меня.

— А если вдруг ты с ним действительно знаком, — тихо пробормотал разумный червь, который до этого лежал весьма смирно. — Передай, что его убьют прямо на коронации.

— Это ещё почему? — я приподнял бровь, потому что о таком заговоре слышал впервые.

— Аэрахи — шовинисты, — прошептал червь. Уж не знаю, где там в нём рождался звук, но, видимо, особь была не очень к такому приспособлена. — У многих из них, знаешь ли, рождались дети на других планетах от местного населения. Но всех до одного убили. Они терпеть не могут примеси чужой крови и строго следят за этим. Это табу. Поэтому и его убьют как позор ксеноса, и Арану его кровавую убьют, как конкурентку. И сделают это на глазах у всех, чтобы неповадно было.

— Ну пусть попробуют, — я пожал плечами, мне очень не нравилось, куда шёл весь этот разговор. — Не зря он победил прежнего Примарха. Проредит и аристократические семьи заодно.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — вступило в разговор желе, которое, кажется, начало крутиться ещё быстрее на нервной почве. — Если новый Примарх — помесь двух рас, его просто не признают. Может быть, и не убьют, но ему никто не подчинится.

— Вот-вот, — согласился с ним червь.