Мальберг почувствовал, что его поймали на горячем, и попытался выкрутиться из щекотливой ситуации, со всей серьезностью ответив на ее вопрос:

— Да, я думаю, что это убийство.

— Понимаю. — Журналистка покачала головой. После небольшой паузы она продолжила беседу: — Простите за нескромный вопрос, в каких отношениях вы состояли с синьорой Аммер?

— Вы хотите знать, была ли у нас связь? — Лукас выдавил из себя улыбку. — Ответ отрицательный. Она была моей старой школьной подругой. Больше ничего.

— А синьора не была замужем?

— Насколько я знаю, нет.

— Удивительно. Она, вероятно, была очень привлекательной.

— Да, верно. С ней произошли удивительные перемены. Она превратилась из гадкого утенка в лебедя. Пока мы с ней учились, ее нельзя было назвать красавицей. Но потом, когда я увидел ее через много лет, это был, конечно, сюрприз! Из неприметной Ленки получилась очень красивая Марлена.

— У Марлены Аммер были родственники?

— По-моему, нет. Мне известно, что ее мать умерла два года назад. Отец погиб еще раньше в автокатастрофе. Нет, у нее никого не осталось.

Мальберг с трудом следил за четкостью своих мыслей. В вечернюю жару надоедливые вопросы журналистки едва ли могли прояснить ситуацию, в которой он оказался.

— Послушайте, синьора Лима, когда люди встречаются после двадцати лет разлуки, им есть что рассказать друг другу. Вещи, о которых вы спрашиваете, уходят на задний план.

— Я понимаю, — извиняющимся тоном произнесла Катерина. Но уже в следующую секунду задала новый вопрос: — Как вы узнали о смерти синьоры?

Мальберг невольно вздрогнул. Он не был уверен, заметила ли его реакцию журналистка. Пытаясь скрыть волнение, он ответил:

— Мне обо всем рассказала маркиза. Разве она не говорила вам?

— Насколько я помню, нет! — Катерина коснулась указательным пальцем правой руки своих пухлых губ, как будто задумалась.

Мальберг был не так прост, чтобы его загнала в угол какая-то журналистка. К тому же для этого не было причин. Но постепенно разговор превратился в допрос. Мальберг, чувствуя, что его вынуждают защищаться, заявил:

— Сожалею, если я ничем не смог помочь. Все, что мне было известно о Марлене, я вам рассказал. А сейчас прошу прощения. У меня еще есть дела.

— Что вы, синьор! Вы мне очень помогли. Простите, если вопросы были слишком прямолинейны. Я ведь только начинающая журналистка. Могу ли я вам оставить визитку на тот случай, если вы вспомните что-нибудь важное?

Мальберг ответил больше из вежливости:

— Конечно, я еще пару дней пробуду в Риме. Вы знаете, где меня найти.

Он рассеянно сунул визитку Катерины в нагрудный карман спортивной рубашки.

Глава 7

Крупные капли дождя барабанили по стеклам круглых окон замка Лаенфельс. Деревянная кровать с простым шерстяным одеялом не располагала ко сну. Соффичи, секретарь кардинала, уставился в потолок, разглядывая толстые балки.

Альберто, который тоже спал в этой крошечной комнате, ворочался на своей койке. Человек в черном привел их в комнату для ночлега — квадратное помещение с высокими потолками, площадью едва ли не в десять квадратных метров. Там стояли две деревянные лежанки, стул для вещей, в углу — умывальник с протекающим краном.

— Вы тоже не спите, монсеньор? — донесся из полумрака шепот Альберто.

— Инквизиция, наверное, с вероотступниками и то помягче обращалась, — саркастически ответил Соффичи, зевая.

— А где кардинал? Он куда-то пропал.

— Не знаю.