— Но ты заставишь его подумать, что это еще возможно, сестра, — сказала Нефтида. — Это даст нам время, — богини переглянулись.

Я поежилась, холод тревоги бежал по венам. Часть меня хотела спросить, что Сетх хотел от прекрасной богини, которая была ему золовкой. Но я догадывалась.

— Настоящая драма, однако, — сказала я, указывая на Нефтиду. — Я думала, вы были его женой. Разве вам не проще его отвлечь?

— Нет, — впервые заговорил Амун-Ра. Его тело на миг вспыхнуло силой, скрыв его красивые черты. — Он уже достаточно ей навредил.

— Верно, — я прикусила губу. — Я все еще кое-что не понимаю. Если Сетх свободен и может стереть все, что выберет, так еще и силен настолько, что вы сбежали на эту гору, почему он просто не сотрет все? Он мог уже уничтожить Дуат или Землю со всеми ее обитателями. Что его сдерживает?

В этот раз ответил Амун-Ра:

— Во-первых, он убедил себя, что любит Исиду. Он хочет, чтобы она и Нефтида правили рядом с ним как его королевы. Если он сотрет Дуат, он рискует потерять их.

— Это странно, но допустим.

— Во-вторых, хотя Сетх технически освободился из тюрьмы, которую мы создали для него, он все еще скован.

— И что это означает?

Нефтида ответила:

— Наши дедушка и бабушка Тефнут и Шу отдали свои тела, чтобы сковать его. Чтобы ты понимала, Сетх все еще в оковах, хотя и не заперт в стенах своей камеры.

— Ясно, — сказала я, хотя это было не совсем так. Оставалось много вопросов. Что означали оковы для бога? Он все еще мог прийти за нами? Уничтожать? Принимать облик зверя? — Так его заклинание… — начала я.

— Это может подождать, — сказала Нефтида. — Все вы устали. Ваш путь сюда был сложным. Вам нужно отдохнуть до вечера. А мы пока подготовимся.

Амун-Ра хлопнул в ладоши. Поверхность большого камня замерцала, появились тарелки с едой. Ахмос тут же начал наполнять тарелку, которую отдал мне. Я благодарно улыбнулась, а он взял еще одну тарелку.

Пока братья наполняли тарелки толстыми кусками мяса, жареными овощами, фаршированными фруктами и хлебом, я обходила богов и богинь, тихо шепчущихся между собой, пока не нашла пустую скамейку. Я сделала глоток золотой жидкости из кубка, и кто-то сел рядом со мной.

— Вижу, ты все еще носишь мой дар, — сказал мужчина. Я подавилась амброзией и склонилась, кашляя. Опустив кубок, я сказала:

— Что ты здесь делаешь, Гор?

— Разве не очевидно? Прячусь с остальными.

— Нет. Здесь. Докучаешь мне на скамейке рядом со мной.

— Вряд ли я тебе докучаю. Я возмущен. Как можно быть такой злой, когда я только и скучал по тебе.

— Разве? — ухмыльнулась я.

— В это так сложно поверить?

Я огляделась.

— Нет. Отмечу, что вокруг не так много женщин, чтобы ты мог отвлечься. Тех, кто не в родстве.

— Точно. Хотя… — он обхватил мою ладонь и прижал кончики моих пальцев к своим губам, а потом поцеловал их неспешно. — Ты же знаешь, что никто из них не сравнится с тобой.

Я вздохнула. Фея хихикала в моей голове. Тиа низко рычала.

Тарелка со стуком опустилась на каменную лавочку, стало видно Амона. Он забрал мою ладонь у бога.

— Похоже, вы заняли мое место, — сказал Амон, едва сдерживая напряжение рук.

Гор рассмеялся.

— Разве, юный божок? Я просто рассказывал Лили, какими тусклыми были залы Гелиополиса без нее.

— Как интересно, — сказал Амон.