«Но ведь его больше нет! – грустно подумала она. – Он погиб, сражаясь под моим командованием. Погибли тысячи других людей на кораблях, которыми командовала я!» А ведь она даже не одержала победу! Она отказалась от нее! Опустила поднятую для решающего удара руку во имя «человечности»! А как же ее долг перед погибшими с верой в то, что умирают ради победы?!

Ли Хан выпрямилась и посмотрела в зеркало. Она не плакала и с трудом узнала постаревшее лицо, на котором блестели черные глаза.

«Не плачь! – приказала она себе. – Не надо оплакивать Цинг Чанга, других погибших и упущенную победу! Пусть все останется в прошлом! Думай о будущем!»

Ли Хан протянула руку к коммуникационной панели и стала набирать код Магды. Потом остановилась. Ее рука безвольно упала, и Ли Хан, закрыв глаза, откинулась на спинку стула.

Не сейчас! Ей непременно надо поговорить с Магдой, посоветоваться, обсудить предстоящие действия! Но не сейчас! Только не сейчас!

Офицеров, собравшихся в штабной рубке «Того», охватила странная апатия, объяснявшаяся не только тем, что спало напряжение после невероятно кровопролитной битвы.

Соня Десай всмотрелась в лица людей, прошедших сквозь страшные испытания и приложивших нечеловеческие усилия ради победы, которая была у них украдена. Конечно, они не потерпели поражения в буквальном смысле этого слова! Но и не победили! А заплатив такую страшную цену, они имели полное право требовать только победы!

Шон Ремке уныло разглядывал палубу. На его лице отражалось внутреннее смятение. Он узнал о происшедшем с Тревейном, и никакие уверения в том, что он сделал намного больше, чем того требовал долг, не могли вывести его из сумеречного состояния, где его посещала только одна мысль: «Я не смог спасти моего любимого адмирала!»

Йошинака сидел рядом с Кириленко. Они перебрались сюда с «Нельсона» (вместе с Сандерсом, в настоящий момент готовящимся к дороге во Внутренние Миры) и немного опоздали на совещание, побывав в лазарете, где их уверили, что за жизнь Сандоваля можно не опасаться. Находившийся здесь же Муджаби присутствовал в новом качестве командующего первой боевой группой или, точнее, тем, что от нее осталось. Здесь же были и другие командиры и в том числе Халид Хан, который заговорил первым:

– Иными словами, господин адмирал, мы просто будем находиться в Запате, пока не поступит новый приказ?

– Совершенно верно, – кивнула Десай. – Здесь же будут находиться и мятежники. Это предварительное условие перемирия. Все крупные единицы ВКФ должны оставаться на своих местах. Разумеется, это не распространяется на транспортные корабли и на легкие боевые корабли, например на эсминец мятежников, который отвезет господина Сандерса во Внутренние Миры.

Все пристально смотрели на Соню, как будто она умышленно скрыла что-то очень важное. Внезапно Кириленко не выдержал:

– А как же… как же адмирал Тревейн? У Сони никогда еще не было столь непроницаемого выражения лица.

– Согласно условиям перемирия «Нельсон», разумеется, останется здесь. Однако доктор Юань сообщил мне, что в его нынешнем состоянии адмирал Тревейн может сколь угодно долго находиться на борту этого супермонитора. Так что здесь нет никакой проблемы. Еще вопросы?

В глазах присутствующих появилось какое-то новое выражение, словно они столкнулись с тем, чего не могли и, помимо всего прочего, не желали понять.

Кириленко напрягся и открыл было рот, но Йошинака очень сильно сжал под столом его локоть. Кириленко закрыл рот и обмяк.

Десай поднялась на ноги:

– Если у вас больше нет вопросов, прошу разойтись по местам.