- Вот! Видишь? Он признает это! - кричу я на свою маму.

Коннор наклоняет голову в сторону.

- Но я не видел ее с тех пор. Черт, если бы я знал, что ты дочь моей милой Рене, я бы никогда не позволил тебе остаться в этой дыре. Я бы отвез тебя прямо к мамочке.

- Не называй ее так! - говорю я. - Она тебе что домашнее животное?

Он игнорирует меня.

- Я предупредил, чтобы она не оставалась там, детка, - говорит он маме. - Это все возвращается ко мне, да. Я сказал ей, что это плохое место. Обычно я не делаю таких вещей для своих клиентов, не желая ухаживать за их неприкосновенностью частной жизни...

- Посягать, - исправляю я.

Он смотрит на меня.

- А?

Я терпеть не могу этого грубого, хищного, подлого дебила.

- Слово, которое ты пытался использовать? - говорю я, поднимая подбородок. - Ты имел в виду ‘посягать’.

- Какая разница, - качает он головой. - Рене, детка, я предупредил ее, потому что у меня было плохое предчувствие. Ты знаешь, что моя интуиция меня никогда не подводит. Я предложил отвезти ее в более удобное место вверх по шоссе. Но она была упрямой. Она не захотела.

- Это моя Лилли, - говорит мама. - Она всегда была такой упрямой...

- Мама, я поверить не могу, что ты веришь в эту ерунду! Он не предлагал мне отвезти меня в другое место. Он бы ни за что не отказался от своей золотой жилы.

- Успокойся, Лилли. Это неправда..., - начинает он.

- Нет! - говорю я, делая еще одну попытку пойти на него, и мама снова блокирует меня. - Нет, ты не будешь называть меня по имени!

Он снова поднимает руки вверх.

- Мои извинения.

Он обращается к моей маме:

- Смелая малая?

- Коннор, мне так жаль, - говорит Рене. - Я не знаю, что на нее нашло. Может быть ты был прав. Может быть ты должен дать нам немного пространства.

- Всё, что захочет моя дама, - говорит он, низко опуская голову. - Я буду ждать на улице в машине.

- Всё, что захочет моя дама, - повторяю я ему вслед.

Он закрывает дверь, и мы остаемся с мамой одни.

Она сразу же поворачивается ко мне.

- Действительно, Лилли, - осуждает она. - В самом деле? Я имею в виду, на самом деле?

- На самом деле, что, мама? - бросаю я вызов, делая глубокие вдохи, чтобы не наброситься на нее.

- Мы на самом деле вернулись к этому? Ко всем этим детским играм? Боже, будто ты снова в средней школе.

- Ты что, совсем ослепла на самом деле, - начинаю я ровно. - Мужчина, с которым ты встречаешься, никчемный гнусный преступник?

Мама вздымает руки.

- Ты всегда обвиняешь меня, что я делаю что-то неправильно. Ты ревнуешь, Лилли? Что это? Потому что увидела одну лишь фотографию меня и твоего отца?

- Ревную? - шиплю я в полном недоумении. - К кому?

- Ревнуешь, что Коннор не он, - заканчивает мама. - Почему ты всегда это делаешь, Лилли? Почему ты всегда стараешься испортить всё хорошее в моей жизни?

- Коннор не хороший, мама, - категорично говорю я. - Даже если ты не веришь, что он ограбил меня, что он, блядь, и сделал, ты должна была сама понять это. Что твои инстинкты говорят тебе о нем?

- Мои инстинкты, - подчеркивает Рене. - Подсказывают мне, что Коннор - первый мужчина за долгое время, который хорошо относится ко мне. Может быть он не идеален.

Она усмехается.

- Я сожалею, что не все мы можем иметь Джереми Стоунхарта в нашей жизни. Коннор лучшее, что случилось со мной в течение длительного времени. Пока ты не появилась, он был единственным светом в моей жизни. Называй меня жалкой, слабой, как хочешь. Но я предупреждаю тебя, Лилли, не смей мне портить жизнь!

- Значит, ты предпочитаешь поверить словам человека, которого знаешь несколько месяцев, чем собственной дочери?

Я с трудом скрываю свое презрение.