|
Многие, судя по крикам, не умели плавать. Бартон крикнул, чтобы мужчины помогли Логу и британцу взобраться на борт. А сам тем временем бросился осматривать повреждения. Оба форштевня были сломаны и вода хлестала внутрь корпусов. Вокруг клубился дым от все более разгорающихся парусов и мачты. Женщины начали кашлять. Еще одна боевая пирога приближалась с севера. Две шхуны шли к ним против ветра. Они могут продолжать драться, пролить кровь своих врагов, не желающих убивать их. Но в любом случае исход битвы предрешен. Логу и де Грейстока втащили в лодку. Фригейт сообщил, что Эстер невозможно привести в чувство. Руах пощупал ее пульс и, приблизившись к Бартону, сказал: – Она еще не умерла, но похоже на то, что долго не протянет. – Вы, женщины, наверно догадываетесь, что с вами будет, – сказал Бартон. – Это, конечно, ваше дело, но я предлагаю вам нырнуть как можно глубже и хорошенько наглотаться воды. И завтра вы проснетесь как ни в чем ни бывало, правда, уже в другом месте. Гвиневра вылезла из под надстройки. Она обняла его за пояс и испуганно смотрела на него, но глаза ее были сухими. Он крепко обнял девочку одной рукой, а затем сказал: – Алиса! Возьмите ее с собой! – Куда? – спросила англичанка. Она посмотрела на пирогу, приближающуюся к катамарану, затем снова на него. Она хотела что то сказать, но закашлялась от дыма. – Когда же вы, – сделал он жест в сторону Реки, – нач… – Я не могу сделать такое! – воскликнула Алиса. – Но вы же не хотите, чтобы эти негодяи издевались над девочкой? Или вы думаете, что ее возраст их остановит? Алиса выглядела так, словно она вот вот зальется слезами, но не заплакала. – Хорошо, – спокойно согласилась она. – Сейчас это уже не грех – убить себя. Я только надеюсь… – Да! – быстро ответил Бартон. Сейчас не было времени на разговоры – пирога была в пятнадцати ярдах от них. – Другое место может быть еще худшим, чем это, – сказала Алиса. – И Гвиневра проснется совсем одна. Вы же знаете, Бартон, насколько ничтожны шансы воскреснуть в одном и том же месте! – С этим ничего не поделаешь. Она поджала губы и наконец вымолвила: – Я буду биться до самого конца. Затем… – Тогда, возможно, будет слишком поздно, – сказал он. И поднял лук. Он вытащил стрелу из колчана и прицелился. Де Грейсток, потерявший свой лук, отобрал оружие у Казза. Неандерталец зарядил пращу камнем и стал ее раскручивать. Руах тоже приготовил пращу и достал из мешка несколько круглых камней. Монат взял лук Эстер, так как тоже потерял свой. Капитан пироги закричал по немецки: – Поднимайте руки! Вам не причинят вреда! Но через секунду он валялся уже на площадке пироги со стрелой в груди. Алиса выполнила свое обещание и первая открыла огонь. Другая стрела, очевидно де Грейстока, свалила в воду человека, стоявшего на площадке пироги. Камень из пращи ударил одного из гребцов по плечу, и тот зашелся в крике. Еще один камень угодил в голову другому гребцу, заставив выронить весло. Но пирога продолжала свой путь. Двое на кормовой платформе понукали команду приблизиться к «Хаджи». Но и они через мгновение тоже пали под ударами стрел. Бартон посмотрел назад. Две шхуны спустили паруса. Очевидно, они додрейфуют к «Хаджи», а потом матросы забросят крюки и полезут на абордаж. "Но, – тут же подумал Бартон, – если они подойдут близко, пламя может перекинуться и на них! Когда пирога уткнулась в катамаран, четырнадцать человек из ее команды были уже мертвы или тяжело ранены. Перед столкновением оставшиеся в живых побросали весла и подняли небольшие круглые щиты. Но все равно две стрелы минули эту незатейливую защиту и воткнулись в руки врагов. |
