Я заподозрил, что кабак интересует Бакса и по другим соображениям, но промолчал. Меня эта Баксова идея вполне устраивала.

    Талька с Вилиссой заперлись в сарае, и вскоре небо действительно заволокли угрюмые темные тучи - я только головой качал и диву давался - а Бакс помахал мне рукой и отправился на разведку в кабак.

    - Я тоже ухожу, - бросил я Черчеку. - Собраться поможешь? Только мне по-быстрому надо...

    - В Книжный Ларь? - ухмыльнулся старик, показывая на удивление крепкие зубы. - Пошли, я тебе одежку подкину, за городскую сойдет... и харчишек на дорогу. А за мальца не бойся - приглядим...

    Я уходил к Книжному Ларю. Один. Бакса я брать с собой не собирался. Если что - он присмотрит за Талькой. В этом я не сомневался. Если что - пришедший за моим пацаном сначала встретит грубого толстого дядю Бакса...

    Вот это «если что» и мучило меня больше всего.

    Если - что?!

    15.

    Да ты... не ошибаюсь я, пожалуй:

    Повадки, вид... ты -

    Добрый Малый Робин?

    Тот, кто пугает сельских

    рукодельниц...

    В. Шекспир

    ...Талька выбрался из сарая и радостно сообщил мне, что «делать погоду» уже не требуется - согнанные отовсюду тучи рассасываться явно не собирались - а требуется просто время от времени приглядывать за ней, за погодой то есть, на всякий случай.

    Похоже, мой сын уже наловчился приглядывать за небом, и делал это в охотку и с удовольствием.

    Потом Черчек, собиравший мой дорожный узелок, увел Тальку куда-то в сторону, шепчась с ним по дороге и поглядывая в мой адрес; Вилисса упрямо сидела в сарае, Черчековых парней тоже видно не было... клубящиеся тучи навевали уныние, и до момента выхода делать было абсолютно нечего.

    Я уселся на вкопанную в землю лавку и стал наблюдать за худющей черной кошкой, караулившей мышь или какую-другую добычу у дверей избы. Терпения у кошки было навалом, у меня - не меньше...

    И мы дождались.

    Из избы на порог бочком выбралось лохматое серо- болотное существо с ладонь ростом, напоминавшее маленького старичка. Лохматик огляделся и глухо заугукал себе под нос.

    «Домовой! - опешил я. - Ей-богу, домовой!»

    Однако у настырной кошки появление домового не вызвало никакого удивления. Она стремительно прыгнула на свою намеченную жертву, но в последний момент домовенок успел заметить грозившую ему опасность и отскочил в сторону.

    Завопив дурным голосом, он кубарем скатился по ступенькам и бросился наутек. В этом была его ошибка - ему следовало вернуться обратно в хату и забиться в какую-нибудь щель, откуда кошка не смогла бы его выцарапать. Во дворе же, на открытом месте, у него не оставалось ни малейшего шанса.

    Но тут в его судьбу вмешалось Провидение. Вернее, прИвидение - в моем лице.

    Брошенный мною увесистый камень в кошку не попал, однако погоня была мгновенно прервана, и мяукающий хищник поспешил скрыться в узком лазу, который вел, очевидно, в подвал - а насмерть перепуганный домовой с размаху ткнулся в мою ногу, наполовину уйдя в нее.

    С видимым усилием и чмокающим звуком он выбрался обратно и, не удержавшись на маленьких кривых ножках, растянулся на земле. Я улыбнулся и протянул руку, чтобы поднять неудачника - но тут из подвала раздался такой панический и душераздирающий мяв, что я невольно вздрогнул и глянул в ту сторону.

    Незадачливая кошка пулей вылетела из лаза; шерсть на ней частично стояла дыбом, частично висела клочьями.