Он был страшно бледен.

О! она помнила все мельчайшие подробности, все слова, которые были произнесены, все.

Андре, как и Жак, был строен, высок и казался очень сильным. Но в этот вечер он дрожал всем телом и на его лице было выражение такого отчаяния, что он внушал жалость.

Увидев его в таком состоянии, они испуганно вскочили:

— Что случилось?

— Случилось… случилось…

Но он был не в силах что-либо сказать — упал на стул, сорвал с себя воротничок и тяжело дышал.

Так как Жак продолжал настаивать, Андре жестом успокоил брата. Нет, он не болен…

— Но откуда ты? что с тобой стряслось?..

— Ничего! Ничего не стряслось!.. Только я должен уехать!

— Уехать?.. Надолго?..

— Почем знать… В далекое путешествие!..

— Ты отправляешься в путешествие… куда?..

— Мне нужно поехать в Америку… по делам… по делам…

— Но ведь это вполне естественно… отчего же ты так волнуешься?

— Меня беспокоит мысль о том, что я должен покинуть Ла-Розере и малюток… Понимаешь?.. Жермена и Франсуа…

— Хочешь, я могу поехать вместо тебя, если только это возможно?.. — предложил Жак.

— Нет, нет! Это невозможно, — со вздохом отвечал Андре, — это невозможно… ехать должен я!..

— Послушай! Почему ты не хочешь взять детей с собой?

— Я уже думал об этом… но теперь это невозможно… невозможно!.. Нет!., потом, быть может!.. Позже я напишу тебе, и ты привезешь их ко мне… через несколько месяцев…

— Через несколько месяцев?!..

— Не спрашивай меня ни о чем!., ни о чем!.. Береги их, прошу тебя… люби их! — он протянул руки и оба брата крепко обнялись…

— Больше ничего я не могу вам сказать, — добавил Андре после короткого молчания. — Сегодня ночью я уезжаю. В Париже я сяду в утренний поезд, идущий в Бордо. Отныне ты, Жак, будешь вести все мои дела. Ты будешь здесь хозяином. Вы будете жить в Ла-Розере и во всем меня замените… Вот моя нотариальная доверенность на твое имя, Жак. В ней указана и твоя доля в прибыли. Все в порядке. Я только что от нотариуса!..

— Ты из Жювизи?..

— Да!..

Это было сказано чрезвычайно сухо, с явным желанием прекратить какие бы то ни было объяснения и пересуды. Фанни и Жак быстро обменялись взглядом и не промолвили больше ни слова.

— Просмотри хорошенько бумаги, — прибавил старший брат, — а я вернусь в замок. В четыре утра я буду здесь. Мы подпишем договор. Отсюда я поеду на автомобиле в Париж. Предупреди шофера.

Он тяжело вздохнул, встал и вышел. Дверь еще не успела захлопнуться за ним, как Фанни бросилась на шею мужу: она была больше не в силах скрывать свою радость, она обезумела от восторга. В глубине души она ненавидела Андре за то, что тот не предоставил им рядом с собой места, какое они, по ее мнению, заслуживали.

— Какое счастье, что он уезжает, и какая странная история. О!.. my dear! ту dear!

Фанни сразу же вернулась к своему англизированному произношению, от которого было отказалась, так как находила его неподходящим к окружавшей их убогой обстановке.

Жаку стоило большого труда успокоить ее: «Потерпи хотя бы до его отъезда!». Но, едва увидев, как Андре уселся в свой английский шарабан, они накинулись на документы, пожирали их глазами, перечитывали… Треть прибыли… треть!.. Да это богатство!.. И все было в полном порядке… в идеальном порядке… все было предусмотрено, обо всем успели подумать.