Он открыл рот, будто собирался сказать что-то, но потом просто нежно поцеловал ее.

Он по-прежнему был возбужден.

Перекатившись, он не разрывал соединения.

– Я не хочу, чтобы это заканчивалось, – сказал он хрипло.

Она тоже не хотела этого.

Они быстро разобрались с деталями, надев на него второй презерватив ее подруги.

В этот раз, Мэлс была ведущей.

И она хотела оседлать его.

Устроившись на его бедрах, она положила руки на его плечи и начала двигаться на нем, его член входил и выходил из ее тела, снова разжигая огонь. Темп нарастал, и они шли синхронно, секс набирал обороты сам по себе.

Они кончили одновременно, его разрядка дошла до нее, ее лоно выжимало его, удовольствие было столь резким и долгим, что приносило некую боль…

А потом, после, как казалось, вечности, все кончилось.

Мэлс упала на него; потом устроилась на боку, так, чтобы они лежали вместе.

– Ты невероятна, – сказал он, заглядывая в ее глаза.

– Ты ошибся с местоимением.

Он пригладил прядку за ее ухом. А потом, нежно, пальцем провел по ее лицу, будто запоминал ее с помощью касания.

– Ты уедешь этим утром, ведь так? – прошептала она, испытывая внезапный ужас.

Он медленно и уверенно кивнул.

Мэлс закрыла глаза и откинулась на подушки. Положив руку под голову, она уставилась на потолок.

Блин… так больно…

– Я люблю тебя, – сказал он хрипло.

Ее голова резко повернулась. Матиас все еще смотрел на нее, его взгляд был спокойным и пронизывающим, мужественное лицо – смертельно серьезным.

Да пошел он.

– Я просто хотел, чтобы ты знала.

– Перед твоим отъездом, – пробормотала она.

– Некоторые слова должны быть сказанными.

Она повернулась к нему и обняла себя руками… инстинктивно.

– Если это правда, тогда почему ты уезжаешь?

– Это зависит не от меня.

– Значит, кто-то купит тебе билет и заставит пуститься в бега? – Боже, она говорила как стерва. – О, черт… слушай, я не хочу, чтобы ты уезжал. Но ты знаешь это… так что, мы там, где мы есть.

Он любил ее.

И, когда она смотрела ему в лицо, ее чувства были кристально-ясными.

Протянув руку, она дотронулась до его щеки… и не с целью ударить, дать пощечину.

– Что мне делать без тебя?

И, п.с., как может кто-то, с кем она встретилась совсем недавно, значить так много? Она ведь не подросток в разгаре полового созревания, когда каждый встречный парень может привести к трагедии масштабов Ромео и Джульетты. И тем не менее. Вот она, хочет разрыдаться от того, что у нее совсем не осталось времени с ним.

– Я когда-нибудь услышу о тебе? – спросила она.

Он ответил ей поцелуем, и в этот момент глаза так сильно защипало от слез, что пришлось резко заморгать.

В этот раз секс был медленным и нежным, но не менее опустошающим, чем предыдущая страсть: когда он прикасался к ней, снова вошел в нее, когда они двигались, словно одно целое, она приказала своему мозгу запомнить каждый вздох и стон, каждое движение и шорох.

Этим воспоминаниям придется жить до скончания времен.

Сидя без штанов на пристани, у доков, Джим достал сигареты из кармана куртки трясущимися руками. То же самое было и с зажигалкой. И, поднося огонь к сигарете, он также не блистал координацией.

В это время шум Гудзона, чьи волны плескались в пустых доках, притеснял его, создавал ощущение, будто его окружают решетки.

– На самом деле, она не ключ к этому, – сказала Девина позади него.

Блин, его слух был слишком острым: ее застегивающийся замок криком звучал в его голове, а нога, скользнувшая в туфли на высоких шпильках, вообще не должна быть слышна.