Дюрваль. Ах, сударыня! что вы наделали!

Дюмениль. Что такое?

Дюрваль. Ах несчастный! теперь еще хуже!

Дюмениль. Что сделалось?

Дюрваль. То, сударыня, что он с ума сошел… он хочет застрелиться!

Дюмениль. Застрелиться?

Дюрваль. Да, да… застрелиться! он способен на это… у него такая натура… рука не дрогнет, и вы будете всему виноваты.

Дюмениль. Он всё еще меня любит?

Дюрваль. Э! нет! он вас теперь ненавидит… Он впал в другую крайность: он презирает вас! он взбешен, уничтожен, все идеи его опрокинуты, говорит он, все мечты разрушены!

Дюмениль. Боже мой!

Дюрваль. Он находит, что у вас нет ни ума, ни сердца, ни души… кричит, что всё ложь, всё обман!.. Я хотел его урезонить… говорю, что найдем дело… куда! Он мне отвечал глупостями, угрозами и проклятиями…

Дюмениль. Ах, боже мой! на что ж вы решились?

Дюрваль. На самую благоразумную меру: запер его как сумасшедшего… и пришел к вам, просить вашего совета.

Дюмениль. Ах! вы видите, что я не способна…

Дюрваль. О, напротив, вы уж чересчур способны! Лекарство было слишком сильно, даже вредно… право лучше бы было, если бы он еще любил вас. Несчастный! он глупец, ветреник, но у меня нет другого… ах, умоляю вас, отдайте мне, отдайте моего сына! спасите…

Дюмениль. Полноте, полноте… я готова на всё… но что делать? приведите его сюда!..

Дюрваль. Он скорей пойдет на край света.

Дюмениль. Но, боже мой! какое же средство? Ах! постойте, постойте, мне пришла мысль…

Дюрваль. В самом деле?

Дюмениль. Да, да, его трагедия! напомните ему о "Тиридате".

Дюрваль. О ком?

Дюмениль. О "Тиридате".

Дюрваль. Что это такое, человек, что ли, или…

Дюмениль. Это его трагедия.

Дюрваль. Его трагедия?

Дюмениль. Да, он сочинил ее тайно от вас. (Идет к столу.) Погодите!.. вот я напишу несколько слов; отдайте ему.

Дюрваль. Вот еще новость, например: вместо того чтоб заниматься делами, он сочиняет "Тиридата"! (Хочет идти.) Уж проучу же я его!

Дюмениль. Куда вы?

Дюрваль. Он попал в сочинители!.. я взбешен! уж это последнее дело!.. я отступаюсь от моего сына, я предоставляю его собственной судьбе…

Дюмениль. Нет, нет, вы этого не сделаете… подумайте о его отчаянии; ведь вы его любите, спасите же, спасите его!

Дюрваль. Ах, милая госпожа Дюмениль! точно, точно -- надо спасти!

Дюмениль. Подите поскорее… успокойте его, приведите сюда… тогда, тогда я поверю, что вы его любите…

Дюрваль. Конечно, его глупость велика, но правда и то, что ума в нем чертовски много! Ну! ну! так и быть, черт возьми этого Тиридата… только бы сын мой излечился… (Уходит налево.)

Дюмениль, потом Луиза.

Дюмениль. Странно! я еще никогда не была так растрогана. Но чего же бояться мне? кажется, это средство хорошо, он, верно, придет!..

Луиза (входя). Он придет? вы думаете?

Дюмениль. Да, да.

Луиза. Ах, как вы добры! и он женится на мне?

Дюмениль. Что такое? ты с ума сошла! что за вздор ты говоришь мне; чего ты от меня хочешь?

Луиза. Извините, маменька крестная… я… скороход господина Мальво здесь уже целый час: он ожидает ответа…

Дюмениль. Что? какой ответ? кому?

Луиза. Этому старому советнику, который хочет быть вашим мужем.

Дюмениль. Ему быть моим мужем? человек холодный, без чувства, без души, без сердца… ах, пусть он оставит меня в покое… завтра… послезавтра…

Луиза (в сторону.) Что с нею делается? еще в первый раз!.