– Все равно права была я, – заявила мне как-то Мэри-Джо, когда я катил ее коляску по холмикам и полянкам в парке, любуясь островком изумрудной зелени в обрамлении деревьев, над которыми высились ярко освещенные фасады зданий. – Мог бы сказать: «Мэри-Джо, я должен извиниться перед тобой, ведь это я ошибался, а ты была права». Я до сих пор не дождалась от тебя этих слов. Не слишком это мило с твоей стороны. Даже невежливо.

Перед этим я зашел к Крис и поцеловал замок, – она, вероятно, уехала на уик-энд, не предупредив меня; а потом порвал себе мышцу, поднимая тяжести в новом спортзале, куда меня затащила Рита, прожужжавшая мне о нем все уши. Но все же, несмотря ни на что, погода стояла прекрасная. Небо словно сочувствовало нам. Хоть это у нас было… Дети играли в мяч, летали птицы, температура упала на несколько градусов, что было очень приятно, и город втягивал трепещущими ноздрями теплый воздух.

– Я думал, это само собой разумеется, – в конце концов сказал я ей в ответ, глядя, как молодые чиновники сбрасывают пиджаки и растягиваются на траве с сэндвичами в руках. – Это ведь само собой разумеется, разве нет?

В парке были и чиновницы, в коротких юбках, свежевыглаженных блузках и темных очках.

А Мэри-Джо все гнула свое:

– Ну что, тебе в лом сказать, что я была права? Разве это так трудно?

– Нет, ты меня плохо знаешь.

– Ты так думаешь? А я вот не уверена, что настолько плохо тебя знаю.

Разумеется, если кто-то что-то и заподозрил, то это была Мэри-Джо. Но мне не хотелось с ней об этом говорить.

– Ты такой упрямый, – продолжала она, – жуть, до чего ты иногда бываешь упрям. Не хочешь чего-то видеть – и не видишь.

Я ничего не ответил. Пока она сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу, я позвонил Крис, чтобы узнать, где она, но попал на автоответчик. Я отошел подальше от Мэри-Джо, чтобы оставить сообщение.

– Алло, Крис? Это я. Все в порядке. Представь себе, я не знаю, где ты. Я сейчас с Мэри-Джо. Везу ее на работу, чтобы она забрала свои вещи. А у тебя все нормально? Ты знаешь, что можешь со мной встретиться, когда захочешь. Мне незачем тебе об этом напоминать. Итак, сегодня суббота, сейчас тринадцать часов сорок восемь минут. Тебе привет от Мэри-Джо. Я заходил посмотреть стиральную машину, но покупку решил отложить на потом. Когда ты сочтешь нужным… Ever… Ой, прости, извини! Я хотел сказать over, а не ever. Хотел сказать, что сообщение закончено. Over.

На миг я задумался, нарочно я оговорился или случайно. Трудно сказать наверняка.

Говорил же я, что у нас с Фрэнсисом Фенвиком дело кончится плохо!

Я не искал с ним ссоры. Я даже старался стать как можно незаметнее в последнее время. Чтобы обо мне забыли. Я ходил к нему и лизал ему задницу, когда представлялся удобный случай. Но, как оказалось, я имел дело с припадочным. Сами знаете, каково это, когда вы у начальника как кость в горле. Такое случается довольно часто…

Итак, мы с Мэри-Джо собирали ее вещи, и тут заявляется он и сообщает, что я должен предстать перед дисциплинарным советом по поводу истории с Рамоном, так как мне не следовало стрелять ему в колени.

– Послушайте, – сказал я ему, – мы не могли бы поговорить об этом позже?

Для Мэри-Джо это был не самый веселый момент в жизни. Мы укладывали ее вещи в коробки. Некоторые коллеги подходили к ней, похлопывали по плечу, женщины целовали ее в макушку, а затем испарялись. Это было тяжело. Я видел, как она стискивает зубы и морщит лоб, открывает ящики стола, будто склепы, а потом смотрит в пустоту, закусив губы.