– Проспал, бедолажка, – нежно произнес Уилкс.

– Вы смотрите... – громко прошептал суфлер за кадром.

– Да, жизнь есть жизнь, – усмехнулся Уилкс.

– Мы, э‑э, приносим официальные извинения за перерыв в трансляции нашей передачи, – объявил мужчина. – Из‑за ошибки наших видеотехников репортаж о... спасательной экспедиции на Землю, проведенной пять недель назад... неожиданно оборвался.

Далее последовали объяснения, что сотрудник информационных выпусков не лучшим образом попытался рационализировать свой труд, очевидно не все продумав.

– Вот слюнтяй, – выпалил Уилкс.

– Теперь мы снова возвращаемся к нашим передачам. Сегодня десятый канал ознакомит вас с последними постановлениями.

Экран заполнило космическое пространство, затем начался показ незначительных событий на Станции.

Рипли щелкнула кнопкой, отключив изображение. С бледным лицом она повернулась к Уилксу:

– Люди поймут, что к чему?

– Возможно, друзья погибших солдат. Но никто из них не станет об этом говорить, пока не получит разрешения свыше.

Уилкс покачал головой. Он заметил, что его кулаки до сих пор были сжаты. Уилкс глубоко вздохнул и разжал ладонь.

– По идее, все это находится под большим секретом, а военные законы всегда суровы, поверь мне.

Рипли посмотрела на него:

– Как ты думаешь, это отразится на нашем деле?

Уилкс хмуро взглянул на нее.

– Как отразится? Военные не могут запретить людям говорить... и это, в любом случае, сдвинет с мертвой точки нашу проблему с транспортом. Но в какую сторону? Этого я не знаю, – ответил он. – Но полагаю, вскоре мы что‑нибудь придумаем.

* * *

Билли уже собиралась ложиться в постель, когда зазвонил телефон. Она не обращала на звонок внимания. Кто бы там ни был, пусть попытается дозвониться в другой раз. Сейчас она слишком устала. После встречи с Рипли и Уилксом было уже так поздно, однако она провела еще несколько утомительных часов за компьютером, пытаясь хоть что‑нибудь узнать об Эйми.

Все сошлись на том, что передача – случайный инцидент и кому‑то наверняка пришлось бичевать своих ослов за эти «технические неполадки». Билли включила десятый канал во время начала злосчастной передачи и в течение десяти секунд успела сообщить всем своим. Если кто‑то и пропустил что‑нибудь, то не далее того момента, когда камера оказалась на полу.

Билли вздохнула и растянулась на кровати. Никаких следов Эйми найти так и не удалось, а тут еще этот назойливый звонок среди ночи.

Она взяла трубку:

– Да.

– Билли? Это Чар Адкокс. Я вас не разбудила? Извините, что так поздно.

Дремоту Билли как ветром сдуло.

– Да нет, ну что вы... Что‑то случилось?

– Вы не смотрели десятый канал после обеда?

– Да, я все видела.

Голос Адкокс звучал очень устало.

– Я много думала о том, что увидела. Многое пришлось вспомнить... Я уверена, другие тоже...

Она остановилась, затем болезненно засмеялась:

– Извините, я немного не в себе.

– Не надо никаких официальных извинений. Чар, со всеми такое случается.

Наступила настолько длительная пауза, что Билли собралась было снова продолжить разговор, но тяжелый вздох на другом конце провода остановил ее.

– Я хочу отправиться с вами, – произнесла лейтенант Адкокс. В ее голосе не чувствовалось никаких следов нерешительности. – Если вы по‑прежнему считаете, что я нужна вам... Я должна участвовать в этом.

Это был голос женщины, уже знакомой Билли из файлов психиатров. Такой сильной и бесстрашной она ее и запомнила.