Аурелио печально улыбнулся:

– Мы равно властвуем друг над другом.

Он выбрался из гамака и занялся очагом. Кармен понаблюдала за ним, потом спросила:

– Querido, что оно означает?

– Это на кечуа, – ответил Аурелио. – Оно значит – «снежное чело».

– Как странно, – проговорила Кармен. – Вот же я: черна, как ночь, и без единого седого волоска.

– Мое имя тоже бессмысленно, – сказал Аурелио. – Но все же это мое имя. Понимаешь, у некоторых богов ума не больше, чем у мартышки, и шуточки на том же уровне.

Позавтракав маниокой с жареной кукурузой, Аурелио отправился вырезать палочку из квебрахо. Дерево очень твердое, пришлось повозиться, пока заострил, но дело того стоило – палочка прослужит долго. Аурелио насыпал кукурузы в котомку и пошел на расчищенную поляну. Просеял сквозь пальцы мелкую золу жженых листьев и травы, порадовался, что зола хороша, а скоро пойдет дождь. Он проделывал палочкой лунки, в каждую бросал зернышко и притаптывал, чтобы не склевали птицы и не сгрызли мыши. Кармен закончила с пирогами, покормила кур и присоединилась к мужу; они работали методично и расторопно, пока не посадили все. Затем пошли на участок с кокой и собрали один «тамбо» листьев – спрессованный тюк килограммов в двадцать; они продадут его заготовителям коки, а если те не появятся, Аурелио отвезет тюк в подарок жителям Кочадебахо де лос Гатос. Время от времени Аурелио искоса поглядывал на Кармен, на ее кудряшки цвета меди, на сигару в зубах, и думал о том, что столько времени живешь с человеком и от него не устаешь, и еще о том, что стареет тело, а не дух.

В полдень они устроили перерыв, выпили подслащенного лимонного сока, подкрепились пирогом с мясом, посидели рядышком в тени бальзы, ни слова не говоря, только щурясь от яркого света за границей тенистой листвы. Оба уснули, но их резко вернули к яви два взрыва и суматоха на заминированной тропе. Аурелио с Кармен прокрались меж деревьев посмотреть, что случилось.

Лейтенант Фигерас отнюдь не рвался на это задание, но политики решили, что надо бы слегка уступить Соединенным Штатам, которые требовали уничтожить пару кокаиновых плантаций; указания спустились по инстанциям до нового губернатора департамента, а тот счел это все пустой тратой времени. Естественно, губернатор вспомнил одного офицера, которого можно отправить на эту малоприятную работенку, – его отсутствие губернатора нисколько не расстроит, и к тому же офицер ни на что другое в военном деле не годен.

Взвод Фигераса прошел по обезлюдевшим берегам Мулы, что вновь возвращались в царство джунглей, и наткнулся на тропу. Не имея ни малейшего представления, куда идут и что собираются делать, они прорубали дорогу в растительном вторжении. Пот тек ручьями, вокруг вились тучи насекомых, жаливших так, что можно было сойти с ума. В сумеречном мире джунглей солдаты кололись о шипы, по колено увязали в трясине, пугались кнутохвостых змей, роскошными кольцами обернутых вокруг веток. Падали с папоротников и цеплялись за одежду огромные пауки, а от звериных рыков и воплей Парланчины таяли последние остатки мужества.

Взвод был тот же, которым Фигерас командовал до своего стремительного взлета и столь же стремительного падения; Фигерас презирал этих солдат, они платили ему тем же. В припадке обычного ухарства и бессмысленной показной мужественности Фигерас шел впереди, хотя по правилам офицер должен находиться в середине идущего гуськом дозора. Фигерас еще больше растолстел, поскольку топил свой позор в безудержном пьянстве, под свинячьими глазками набрякли здоровенные мешки – он чрезмерно потакал все более неразборчивому вкусу к дешевым шлюхам; победы над ними он перестал отмечать на дверце джипа, когда бригадный генерал оштрафовал его за неоправданную порчу казенного имущества.