– Скорее уж «что ни ночь», – заметил Бельт. – Орки славно погуляют.

И точно – проникая даже сюда, в глубину пирамиды, из города донеслись дикие боевые кличи морской вольницы.

Ниакрис даже не повернула головы. Выученица Храма Мечей занималась привычным, с детства знакомым делом – обезвреживала смертоносные ловушки, как механические, так и магические, на которые строители пирамиды не поскупились. Правда, ничего особо серьёзного или неодолимого. Это остановило бы орков Уртханга или пиратов Кинта, но не настоящего воина, ученика Стоящего во Главе.

Мало-помалу тьма сделалась непроницаемой. Отряд ощупью пробирался за дочерью некроманта, которой, похоже, света вовсе не требовалось. Тишина нарушалась лишь однообразными «стой!» да «теперь можно».

«Идём прямиком в логово», – подумала Клара, невольно касаясь эфесов Алмазного и Деревянного Мечей. Её излюбленная рубиновая шпага не шла с ними ни в какое сравнение. Мечи источали силу, настоящую физическую мощь.

Величайшее могущество. Величайшая власть. И всё это неведомо как упало в руки Кэру, шалопутному мальчишке, которому ещё сидеть и сидеть за партой да прилежно водить девочек на чинные свидания в присутствии тётушек всех мастей и калибров? И всё это неведомо как родилось в заштатном мирке под названием Мельин?..

«Счастье ещё, что мне случалось там бывать, что у Игнациуса имелись какие-то связи с тамошней Радугой… Но всё равно не понимаю! Эти мечи… они впору самим богам. Звёзды зажигать и гасить такими клинками! И… клянусь бездной, я сама зажгу одну такую звезду прямо здесь, в Эвиале. Западная Тьма, тебе не уцелеть. Ты не сильнее этих мечей. Иначе ты не оставалась бы в пределах этого мира. Ты рванулась бы к следующим, голодная, обречённая вечно пожирать и никогда не насыщаться. Но теперь этого не случится. Потому что я – тут и уже никуда не уйду. Пусть я невольно открыла тебе дорогу, позволила Сильвии разрубить ту скрижаль – но теперь я вернулась, чтобы исправить ошибку. Тебя больше не будет. Можешь не сомневаться. И никакие „империи Клешней“, или как бы ещё ни именовались твои клевреты, уже не помогут!»

Восторг сдавил горло. Ради этого жил боевой маг по найму – ради мгновений высокого торжества, осознания, что ты сражаешься за добро, правду и свет, а не только за золото. Ну, правящие и распоряжающиеся, где вы? Потолкуем по душам, а потом нам надо спешить. Дальше, к самому краю мира.

Тем временем узкий коридор стал привычно ветвиться, обернувшись настоящим лабиринтом, однако Ниакрис не заколебалась ни на миг. Дочь некроманта шагала легко и уверенно, полоса ловушек кончилась, началось нечто вроде похоронных каморок с белыми костяками.

– Это не склепы, – нарушила тишину Тави. – Это жертвы. Их замуровывали заживо!

– Способ варварский, но действенный, – подтвердил и Бельт.

Клара нетерпеливо дёрнула плечом. Жертвы, не жертвы – она хотела скорее покончить с этим. Каждая минута промедления обращалась в пытку. И без того пришлось пойти на уступки оркам, желавшим пограбить.

– Не задерживаемся, – коротко бросила чародейка. – Ниакрис, ты чувствуешь их?

– Ещё бы нет, – усмехнулась девушка. – Скоро придём, немного осталось.

– Ещё один кристалл? Жертвенный покой?

– Н-нет. – Дочь некроманта впервые заколебалась. – Что-то другое. Это старая пирамида. Прежняя великая. Наверное, вообще самая первая.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Чувствую, Тави. Знаешь, когда встречаешь что-то старое, забытое, но некогда очень важное, в детстве, например?..

– Моя дочка хочет сказать, что она уже имела дело с этими созданиями, – пояснил Бельт.