— Итак, — сказал сановник, оборачиваясь. — Объясните мне, как «нельзя» превращается в «можно».

Баласар указал в сторону очага. Оба сели, кушетки скрипнули под их весом.

— Андаты — это идеи, воплощенные в форму, которая управляется силой воли. Например, поэт, захвативший андата по имени Дерево на Воде, получает власть над всем, что соответствует этому понятию в мире. По желанию, только подумав об этом, он может поднять затонувший корабль или потопить все морские суда. На подготовку к пленению уходят годы. Если оно удается, поэт всю жизнь посвящает тому, чтобы удержать андата и воспитать преемника, который унаследует власть над этим существом, когда поэт состарится и ослабеет.

— Вы рассказываете то, что мне уже известно, — начал старик, но Баласар поднял руку и остановил его.

— Я рассказываю, что имеют в виду хайемцы, когда говорят о невозможном. Они считают, что Свободу от Рабства нельзя удержать. Нельзя управлять тем, что неуправляемо по своей сути. Но они не видят разницы между возможностью удержать и возможностью вызвать.

Глава Совета нахмурился и соединил кончики пальцев, потирая их друг о друга.

— У нас получится, высокочтимый. Риаан — далеко не величайшее дарование, но и Свобода от Рабства не такой уж сложный андат. Пленение почти готово, осталось только подогнать его под характер нашего поэта.

— И мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Что же произойдет, когда это невозможное пленение сработает?

— Сразу после пленения андат освободится. — Генерал хлопнул в ладоши. — Вот так.

— И в чем же тут польза? — спросил глава Совета, но Баласар догадался, что старик уже оценил возможную выгоду.

— Если сделать все как следует, с правильной грамматикой и соблюдением нужных тонкостей, он освободит всех андатов мира. Об этом я и говорил на Совете.

Вельможа кивнул, взял из чаши кругляш сушеного яблока и продолжил так, будто и не слышал Баласара.

— Предположим, все пройдет удачно, и мы выведем андатов из игры. Что же помешает поэтам Хайема захватить новых и обрушить их силу на Гальт?

— Меч, — ответил Баласар. — Как вы сказали, четырнадцать городов за сезон. Они опомниться не успеют. В каждом городе у меня есть люди, которые знают все о силах, которые будут нам противостоять. Мы заключили соглашения с наемниками, и они поддержат нас. Четыре вооруженных до зубов армии, обеспеченных всем необходимым, против неукрепленных, безоружных городов. Тем не менее, войска нужно двигать уже сейчас. Переход займет много времени, а мне не хочется застрять на севере и гадать, наступит ли оттепель раньше, чем какой-нибудь прыткий поэт из Сетани или Мати сумеет вызвать нового андата. Нужно сделать все быстро — убить поэтов, захватить библиотеки…

— А потом, на досуге, мы попытаемся вызвать своего андата, — произнес глава Совета. Он как будто задумался, но Баласар почувствовал подвох. Ему стало интересно, догадался ли старик о его планах насчет судьбы андатов.

— Если такова будет воля Совета, — произнес Баласар, выпрямив спину. — И это при условии, что мне разрешат действовать.

— Ах да, — сказал глава Совета, сцепив руки на животе. — Над этим еще нужно подумать. Разрешение. Ведь на этом пути таится множество опасностей. И если вас постигнет неудача…

— Бездействие опасно ничуть не меньше. Мы можем прождать вечность, но так и не дождаться более удобного случая, — возразил Баласар. — Простите за дерзость, высокочтимый, но вы не сказали «нет».