Правда, есть какая-то странность — он уже давно тут стоит и видел, как много людей пришло молиться. Человек тридцать не меньше. Почему же они не достроили мечеть? Ведь отдавая всё, во имя Аллаха, они могли бы давно справиться. Пусть дети голодные — не беда. Даже если умрут с голоду, подумаешь! Ведь это во имя Ислама, во имя Бога Единого! Тут не может быть двух мнений — дети, умершие во имя Бога, обязательно попадут в самые лучшие части Рая. Так почему правоверные до сих пор не достроили мечеть? Кстати, единственную в этом пропащем городе. Он уже неделю ищет тут мечеть. И вот, нашёл — на окраинах, на задворках города неверных. Рядом с кладбищем правоверных, в тихом местечке, утопающем в зелени. Но так не должно быть! Мечети должны возвышаться везде. И главная, самая прекрасная и большая, должна стоять в центре города.

А тут какая-то уродливая коробка стоит с вывеской «мэрия Ленска» — тьфу.

И ладно бы только это! Но там площадь и везде ходят мерзкие шлюхи — ни одной в парандже не увидел. А если нет паранджи, кто она после этого? Шлюха конечно. Но мужчины не хватают их, едва увидев, не насилуют прямо на полу, несмотря на то, что они одеты в бесстыдные вещи! Да что там! Они практически голые! Тьфу! Город развратных шлюх и слабых мужчин, у которых нет ничего святого в душе. Как же тяжело тут жить! Он видел, как парочка вульгарно целовалась на площади и люди смотрели на них, по-разному смотрели — с одобрением, с умилением, иногда отвращением, но проходили мимо и всё. А на ней юбка! Выше колена на целый палец! Лицо открыто! И они явно не женаты были — слишком молоды. Но никто не схватил эту шлюху, не заломил ей рук, никто не стал призывать забить эту тварь камнями — все просто шли мимо!

Пропащая земля.

И как же он был счастлив увидеть, что хоть одна мечеть, но всё есть в этом погибшем месте.

— Аллаху Акбар! — Выдохнул он.

— Ассалям алейкум брат. — Сказали слева от него, и он повернулся, автоматически дёрнув себя за бороду. Там стоит улыбчивый молодой парень. Мусульманин, судя по речи и внешности, но явно не настоящий — он сразу определил, что этот сопляк не является арабом. В нём и капли истинной крови нет. Какой-то кафир, пытающийся обратиться к Истине. Но он пытается — а это уже огромный плюс. Конечно, в Рай ему не попасть, ибо грешен он сам и его родители. Ведь они родились не в арабской семье — страшнее греха, в этом мире, пожалуй, и нет. Но он всё равно обратился к свету Истины и молит Аллаха за души своих пропащих предков и свою собственную. Милостив и Велик Аллах! Этот кафир получит шанс на искупление, но не здесь и не в Раю. Если он будет усерден в мольбах и увидит весь свет Истины, то он недолго пробудет в Аду, всего десятка три столетий, и всё — сущий пустяк, для Вечности. И потом, он получит второй шанс — окажется в Раю, что бы прислуживать правоверным арабам. А потом, спустя многие сотни лет, возможно, Аллах сжалится над ним и наделит его приличной внешностью, подарит ему лицо и тело истинного араба, что бы этот кафир, смог хотя бы капельку походить на Пророка, да будет благословлён он самим Аллахом!

— Я долго искал. — На приветствие он не ответил — это не араб, а просто ищущий истины кафир, так что уже то, что он не плюнул ему в глаз, уже великая честь для него.

— Мы сами построили её. — Ответил парень, потом осёкся и как-то стушевался весь. — Ну, не совсем так, она ещё не достроена, и я только продолжаю начатое…

— Что?

— Её начали строить пятнадцать лет назад. — Гордо заявил кафир, ищущий Истины, что есть только в Исламе, только в хадисах и Коране и больше ни, что он такое говорит, этот выродок неверных, пытающийся искупить грех своего рождения перед Аллахом и Пророком Его?

— Но почему она ещё не достроена? — Воскликнул он.