Дурган любил глубокие рейды, в них была своя особенная прелесть. Занимаемые им позиции на гребне хребта были столь неуязвимы, что он оставил свой личный реактивный самолет внизу, на посадочной полосе, а не стал держать его поблизости собственного командного пункта.

Вчера им довелось наблюдать бой у Брелкилка, в котором Фланиане были вынуждены отступить. Дурган организовал для ближайших друзей стайку сексуальных объектов и несколько контейнеров с отменной пищей и вином, которое предусмотрительно завез сюда в собственном багаже. Они провели изумительный день, занимаясь с шайкой учебной подготовкой – заставляя рыть траншеи и осуществлять учебные маневры в карликовом кустарнике, покрывавшем гребень гряды. Шампанское заметно приподняло общее настроение, а фейны и бой, кипевший у подножия, казались очень далекими и совершенно неопасными – вплоть до ужина, когда к их костру подсели несколько офицеров‑фланиан. Их вид, грязные мундиры, свежие раны у некоторых, глаза, в которых отражались еще отблески боя, показались глубоко романтичными друзьям Дургана, приветствовавшим нового вожака шлемами, заполненными шампанским. На углях жарился гзан из Митилиокского леса, костер радостно потрескивал на слабо моросящем дожде, а для кружка особо приближенных к лорду Дургану доступно было столько фарамола, сколько хотелось.

Собственно говоря, единственными жалобами, которые довелось услышать Ван Рельту, были жалобы на погоду – «просто зверскую».

Ван Рельт в темно‑серой униформе чувствовал себя не в своей тарелке среди сочных кошечек и красавцев, которые, казалось, заполнили все пространство вокруг костра. Он и несколько офицеров шайки, также присутствовавших здесь, были единственными людьми в форме. Они обменялись взглядами, исполненными целой гаммы эмоций, и Ван Рельт не смог подавить презрения. В прежние дни никто из людей Дургана у него в Кампф‑Коммандо минуты не прослужил бы Он повернулся к Дургану:

– Разумеется, «зверская погода» делает эту операцию намного проще.

В этот момент лорд Дурган в золотой тоге и сенсо‑обруче прижимал к себе славную мисси Помпанусси.

Мысль Ринуса явно поразила его.

– Но с какой это стати, мой дорогой друг? Если бы не она, мы смогли бы спуститься и встретиться с противником на поле боя, вместо того чтобы торчать здесь в обороне. И отплатить им за то, что они сделали с нашими братьями, настоящими героями Фланианами.

Офицеры‑фланиане были заняты разглядыванием мисси Помпанусси в серебристой прозрачной форме, но и их задела за живое произнесенная Дурганом фраза.

– Мы скоро вернемся на свои позиции – как только закончится этот проклятый дождь.

– Совершенно с вами согласен и нисколько в этом не сомневаюсь, – ответил Ван Рельт. – Но все дело в том, что из‑за дождя противник не может эффективно применять авиацию, и, кроме того, дождь задерживает их войска и в других местах. Из‑за бури прекратилась битва в северной части долины.

– Что я слышу, Ван Рельт? Нас атаковали, не так ли? Внизу ведь шел настоящий бой, мы наблюдали отсюда за ним – замечательное было зрелище, – сказала мисси Помпанусси с головокружительной улыбкой.

– Мы столкнулись с Первым Абзенским импи. Когда мы появились, они были рассеяны, а проливные дожди помешали им перестроиться. Так вот, вчера здесь появился целый импи – что это означало для Фланиан, сами видите. – Ван Рельт сделал паузу, чтобы отхлебнуть вина. – Вино великолепно, мессир. Вы были очень предусмотрительны, что захватили его сюда.

– Да, да, да! – задвигал челюстями лорд Дурган. – Это «Бланк‑де‑Бланк» Клевьера, но они переименовали его для меня в «Безумие Дургана». Возьмите еще, но продолжайте – вы объясняли нам вопросы стратегии.

Ван Рельт сделал еще глоток, и ноздри его затрепетали от будоражащего аромата.