«Здесь пахнет страхом. Очень сильным страхом. И еще — черным врагом!»

От этой информации Сашка запнулся, но тут же раздался успокаивающий голос инквизитора:

— Ваш товарищ совершенно прав. Здесь действительно прошли многие из тех, кому стоило нас бояться. Несколько раз здесь побывали и оборотни. Увы, — фра Джованни сокрушенно развел руками, — у нас не так много земли, как в вашей великой стране. Приходится, знаете ли, тесниться… Но, право же, ему волноваться не стоит…

…Все ниже и ниже бежит лестница. Этаж, еще этаж… Вокруг самая настоящая история: кладка, которая, должно быть, застала еще времена Спартака, Марка Аврелия, а возможно — и самого Ромула. Вот, наконец, невысокая дверь, которая бесшумно распахивается на смазанных петлях. За Дверью — зал с нависающим сводчатым потолком, в центре которого стоит могучий дубовый стол. Среди сидевших за ним Сашка узнал только одного: кардинала, занимавшего должность камерленго при нынешнем папе. Остальные четверо были ему незнакомы.

— Мы приветствуем тебя, молодой охотник, — скрипучим голосом произнес один из неизвестных — высокий человек в скромном монашеском одеянии. — Мы приветствуем тебя и надеемся, что Господь, — тут он возвел очи горе, — услышит наши молитвы и поможет тебе в твоем подвиге. Подойди ближе, молодой охотник.

Александр шел к столу с каким-то странным, беспокоящим чувством, что этого человека, манящего его сухой старческой рукой с пергаментной кожей, он не то где-то видел, не то уже слышал его скрипучий хриплый голос…

— Вот, прими, молодой охотник. — В ладонь Сашки ткнулся небольшой сверток.

Он развернул пергамент: в руке оказалось тяжелое серебряное кольцо-печатка, на котором была выгравирована рыба и пылающий крест. По кругу шла полустертая надпись «Decano del Collegio Cardinalizio Ottaviano Poli dei conti di Segni». Сашка надел кольцо, и вновь раздался тот же голос:

— Милостью папы Урбана III и всех пап, что были до и после него, да поможет тебе мое кольцо, хранящее святость Латеранского собора. Да сохранят тебя наши молитвы…

С этими словами человек в монашеском одеянии поднялся, благословил Сашку и Вауыгрра и пошел куда-то в глубь зала. Еще двое поднялись и двинулись за ним следом. Скрипнула дверь…

— Они снова покинули нас, — произнес Тарчизио Бертоне. — Как и всегда, исполнив свое назначение, они снова уходят в катакомбы, дабы в их святой глубине возносить свои молитвы за всех нас. Я прошу вас, присаживайтесь. Нам с вами необходимо многое обсудить…

…Через два дня мы покидали гостеприимный Ватикан в состоянии крайнего изумления. Как и предупреждал Тень, Конгрегация Доктрины Веры только что не силком навязала нам двоих своих охотников, однако же опять не Чистой Крови. Что было особенно странно, учитывая тот факт, что кардинал Уильям Джозеф Левада — префект Конгрегации Доктрины Веры — родом из США. Уж мог бы, кажется, позаботиться о своей родине!..

Так или иначе, с нами летят двое инквизиторов: фра Винченцо — крепкий, кряжистый мужик лет тридцати, чем-то неуловимо похожий на нашего Ипата по кличке «Тощий», и фра Доминик — в противоположность первому жилистый, худой, маленький. Но их телосложение — их личное дело. А вот снаряжение, которое они прихватили с собой, меня насторожило: из огнестрельного оружия только пистолеты «беретта» и винтовки М-16. Зато святой воды, всяческой ерундовины типа чесночных аэрозолей, осиновых кольев-дротиков и тому подобного — целых два баула!

Вауыгрр критически осмотрел снаряжение наших товарищей и повернулся ко мне:

«Брат, сдается мне, что они собираются захватить врага живьем».