-  Кажется, я погрузил тебя в царство воспоминаний, - сказал Аскин.

    Я кивнул. От опьянения не осталось и следа. Как и от сна, кстати. Говорящий с Богами раскрыл книгу моей памяти. Но зачем?

    -  Твой учитель покончил с собой, так? - поинтересовался Аскин.

    -  Нет. Это лишь легенда. Обычно я поддерживаю ее, но ты спрашиваешь, уже зная истину, - вежливо ответил я. Я был настороже. Я даже был сейчас слегка напуган. Слишком долгое вступление к беседе у Говорящего с Богами.

    -  А как было на самом деле?

    Почему-то я не сомневался, что среди людей в сером, следящих за поединком с Тивом, был и Аскин. Но ответил:

    -  Он прыгнул в море, пытаясь уйти от смерти. Когда Солентайн дослушал мою песню, он кивнул, и спросил Тива, будет ли тот петь. И Тив понял, что уже проиграл. Зря, я бы дал ему шанс.

    -  Какой?

    -  Предложил бы морскую тему. У него был шанс.

    Аскин кивнул.

    -  Сколько тебе тогда было?

    -  Тридцать с небольшим.

    -  Пятнадцать земных, - задумчиво сказал Аскин.

    -  Что?

    -  Ну, менестрель! Неужели ты не слышал, что в древности годы были в два раза дольше?

    -  Это ересь диких! - резко ответил я.

    -  Оставь, Влад. Ты достаточно умен, чтобы видеть истину под пылью устоявшегося мнения. То, что мы называем старостью, раньше называлось зрелостью. Мы ведь не пускаем под нож теленка, который еще продолжает расти? А вот самих себя…

    -  Мы не животные. И мы пришли из другого мира. У нас завершение физического развития означает наступление старости.

    Это никогда не казалось убедительным мне самому. Но иного ответа я дать Аскину не мог.

    -  Великолепно! Старость, во время которой состояние организма не ухудшается. Ты видел старых собак? Вывалившаяся шерсть, мутные глаза, сточенные зубы… Старость…

    -  Мы не животные, - упрямо повторил я.

    -  Мы хуже, - согласился Аскин. Разлегся на кровати, глядя в потолок, продолжая разглагольствовать: - Старость, до которой, увы, доживают немногие. Гайды, самые хитрые из менестрелей, самые умелые из мечников, и несчастные, умалишенные, прячущие лица Говорящие с Богами… Спокойная старость - как награда. Никто не поднимет меч на старика…

    -  Что?

    -  Не обращай внимания, парень. Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу. У древних было свое время и свои законы. А у нас берут в руки меч в двенадцать лет и выпускают в двадцать пять… если доживут, конечно. Не беда.

    -  Ты так иронизируешь, Аскин, словно помнишь иные времена.

    -  А чем я хуже Бессмертных Гайдов, которые помнят все? - тихонько спросил Аскин. - Когда ты поешь о битвах с Врагом, они поправляют тебя - и ты не удивляешься. Почему бы и мне не вспомнить что-то забытое?

    Я с трудом собрался с мыслями.

    -  Аскин, ты говоришь интересные вещи. Но пришел-то не за этим?

    -  Конечно, Влад. Извини мою болтливость… старческую, - Аскин сел, подобрался, уставился на меня цепким взглядом: - Ты помнишь, что за тобой долг?

    -  Моя жизнь, - я кивнул. - Помню.

    Говорящий с Богами потянулся ко мне и похлопал по плечу. Я невольно вздрогнул.

    -  Молодец, парень.